Чисто римское убийство

– В Антемны, – бросил Квинт Лоллий и добавил, яростно массируя загривок. – Для тебя это, наверное, большая новость, но кроме бездельников и повес, на свете есть люди, которым приходится трудиться.

– А что за дела? – робко поинтересовался Лоллий-младший.

– А об этом я тебе скажу. Потом. Пусть это станет для тебя сюрпризом.

Тон, которым старший родственник произнес эти слова не оставлял никаких сомнений в том, что обещанный сюрприз вряд ли понравится его племяннику.

*****

К тому времени как Петроний и Иосиф замкнули круг, вновь оказавшись в доме Корвина, сумерки уже робко и нерешительно подступались к городу, как неопытный юнец подступается к объекту своего первого вожделения. Жара, хоть и не покинула городские улицы окончательно, но утомившись за день, перестала докучать горожанам своим назойливым вниманием.

Весь день Публий Сульпиций Корвин был неуловим. Он словно, спасающийся от охотников лис, петлял по римским улицам, путая следы и не задерживаясь надолго на одном месте.

Не застав Корвина дома в первый раз, Петроний был еще полон энтузиазма. Управляющий Корвина, человек, к лицу которого намертво приклеилась маска страдальца, долго не хотел признаваться в том, куда подевался хозяин. Лишь после того, как Петроний пригрозил, что не уйдет пока тот не вернется, управляющий сдался и сообщил, что с самого утра хозяин отправился с визитом к последнему Антонию85.

Было бы лучше, если бы Петроний выполнил угрозу и дождался возвращения Корвина у него дома. К тому времени, когда всадник и его управляющий добрались до дома с рострами, ни Корвина, ни воспитанника Октавии там уже не было. Один из секретарей Антония, кудрявый юнец с напомаженным пухлым лицом, высокомерно сообщил посетителям, что искать беглеца следует у колодца Либона86, на Форуме. Его презрительная и нагловатая ухмылка не оставляла никаких сомнений касательно мотивов предпринятого Корвином путешествия. Надо думать Публию Сульпицию срочно потребовались деньги и, не сумев их занять у Антония, он вынужден был попытать счастья у римских ростовщиков.

Всякий разумный человек на этом месте отложил бы поиски и, вернувшись домой, дождался бы вечера. Однако, в Петрония, словно вселился демон упрямства и противоречия. Услышав, что Корвин покинул дом меньше часа назад, всадник объявил, что не собирается терять время и предпочитает говорить с беглецом на нейтральной территории.

Как и следовало ожидать, Фортуне не было никакого дела до его предпочтений. Среди праздношатающихся зевак в греческих плащах, деловитых бизнесменов в строгих тогах и разряженных юнцов, которых даже беспощадная жара не могла согнать с насиженных мест на Форуме, Корвина не оказалось. Лишь вдоволь натолкавшись между разгоряченных потных тел, Петроний выяснил, что Публий Сульпиций направился к Публициевым складам.

Нельзя сказать, что после этого известия решимость всадника осталась такой уж непоколебимой. Напротив, он уже почти готов был свернуть на Аргиалет, признав тем самым свое поражение. Иосиф сам испортил дело, отпустив ехидный комментарий по поводу кошки, которая гоняется за собственным хвостом. Следствием его несдержанности стало утомительное путешествие, предпринятое вначале на хлебные склады, а затем в Гавань.

К этому времени богам надоело дразнить Петрония призраком скорого успеха. Почти два часа потребовались ему, чтобы среди торговых контор и пристаней отыскать признаки пребывания здесь Корвина. Когда же след, наконец, обнаружился было очевидно, что он давно остыл. След этот вел на Марсово поле, к термам Агриппы, но идти по нему не было уже никакого смысла. Поэтому, Петронию ничего не оставалось, кроме как признать поражение и вернуться к дому Корвина, с которого и началась его бессмысленная и бесславная погоня.

*****

В тот день, шестнадцать лет назад, было страшно даже подумать о том, чтобы высунуть нос из дома. Холодный дождь то и дело сменялся мелким колючим снегом, камни мостовой местами покрылись тонкой, едва различимой ледяной коркой, из-за которой многочисленные римские спуски стали почти что непроходимыми. Никакая одежда не могла защитить от вездесущего ледяного ветра, который вопреки законам природы навалился на прохожих сразу со всех сторон, победно завывая в узких римских переулках.

Настроение с самого утра было под стать погоде. Они ничего еще не знали, но уныние окутало дом, как серые, тяжелые тучи укутали небо над Римом. Отец, казавшийся особенно грузным из-за наброшенного поверх туники толстого шерстяного плаща, сидел в кабинете, просматривая письма, которые он доставал из стоявшей под столом корзины.