Чистопородный воришка

Додо толкнул мордой створку окна, окно приоткрылось на несколько сантиметров – бродяга тотчас просунул туда голову. Луноброд и Жозефина последовали его примеру.

Действительно, в доме были люди. А точнее, два человека – Мари и её подруга Полина. Они сидели на мягком диване и держали в руках чайные чашки.

– Что за злополучный вечер! – сказала Мари срывающимся от волнения голосом. – Мой спектакль провалился. Я так и не вышла на сцену во втором акте… А потом эта кража! Ты была так добра – пришла за мной в полицейский участок. Полина, я тебе так благодарна!

Полина отхлебнула большой глоток чая, но, казалось, её мысли были далеко:

– Как ты думаешь, кто мог украсть серёжки?

Мари покачала головой:

– Точно не моя бедная Аннета, вот уж чистая душа. И уж, конечно, не господин Трусси́ни…

Какой из него вор – он боится собственной тени! У него и духу бы не хватило проникнуть в мою гримёрку…

Луноброд, Жозефина и Додо дружно задергали хвостами. Пёс меня сцапай! Мари была права – Труссини не мог этого сделать. Коты могли подтвердить – у него была заячья душа! Мысль о том, что этот трусишка мог что-то украсть, была такой смешной, что даже инспектор Рампье отказался в это поверить.

– И всё-таки, – сказала Мари, – я знаю, кто совершил кражу.

Глава 7 Духи́ и хрусталь

Луноброд, Жозефина и Додо затаили дыхание. У Полины от любопытства дух захватило:

– Правда? Кто же это?

Мария улыбнулась:

– Известная фурия – Женевьева Трель! Не понимаю, как это я раньше не догадалась!

Полина подскочила от изумления, чуть не уронив чашку на роскошный ковер.

– Эта жалкая певичка? Думаешь, это была она? Но как она ухитрилась попасть в твою гримёрку?

Прежде чем ответить, Мари отхлебнула немного чаю:

– Женевьева всегда завидовала моему успеху. Уверена, она готова на всё, чтобы погубить меня. Сегодня вечером эта певичка была в театре – я видела, что она сидела в первом ряду. Но главное… Месяц назад я давала несколько концертов в театре «Фоли́-Берже́р». Женевьева делила со мной гримёрку, поэтому она запросто могла сделать копию ключа…

Женевьева Трель! Действительно, всё сходилось – мотив преступления был налицо, к тому же завистница могла иметь ключ… Не хватало только улик.

Луноброд решил, что завтра перво-наперво коты отправятся в дом Женевьевы Трель. А теперь время было позднее, поэтому коты попрощались с Жозефиной и отправились спать: Луноброд – в мансарду Оливье Бонне, а Марсельезыч – в печально известный приют под Новым мостом, излюбленное пристанище бродячих котов.

На рассвете наши коты встретились на площади Тертр – самой знаменитой площади Монмартра, заставленной мольбертами уличных художников, что рисуют портреты беззаботных туристов.

Луноброд с малышом Помпончиком прибежали первыми, за ними следом явился Додо. Последней примчалась запыхавшаяся Жозефина:

– Простите за опоздание… Я бежала со всех лап! – извинилась сиамская кошечка. – Этой ночью я украдкой заглянула в ежедневник моей хозяйки. Там я нашла адрес Женевьевы Трель. Нам повезло, до её дома – лапой подать!

Оперная певица – злобные критики прозвали её «фальшиво поющей мегерой» – жила на небольшой вилле на холме Монмартр.

Коты прокрались за ограду и перебежали через рощицу – она скрывала виллу от любопытных взглядов. Внезапно коты застыли на месте. С виллы доносились душераздирающие вопли и пронзительный дребезг, похожий на звон осколков разбитого стекла…

– Живей! – воскликнул Луноброд. – Видимо, кто-то попал в беду! Кому-то плохо! Пойдёмте посмотрим!

Усатая команда во главе с чёрным котом пулей промчалась через сад. Кто-то надрывно голосил всё громче и громче – верещание шло из широкой стеклянной двери, к ней вела ухоженная дорожка. Встревоженные коты, опасаясь самого худшего, ринулись внутрь… Визг и дребезг стали такими оглушительными, что Луноброд полетел кувырком на землю, Додо заткнул уши лапами, Жозефина задрожала как осиновый лист, а Помпончик засунул голову под толстый мохнатый коврик.

– МИ-МИ-МИ-МИ-МИИИ! ЛЯ-ЛЯ-ЛЯ-ЛЯ-ЛЯЯЯ! СОЛЬ-СОЛЬ-СОЛЬ-СОООЛЬ!

Вот так номер! Эти вопли оказались вокальными упражнениями Женевьевы Трель.

Оперная дива, затянутая в шёлковое платье, с нотами в руках стояла посреди гостиной и распевалась. Перед ней на туалетном столике рядком стояли хрустальные бокалы. Певица схватила бокал, поднесла его ко рту, заверещала на высокой ноте… и дзинь!

Бокал разлетелся на тысячи мелких осколков – то ли от голоса певицы, то ли со страху.

– Ух ты! – просопел Додо. – Вот это лёгкие…

– Что-что? – прокричал Луноброд. – Пёс меня пожалей! Ничего не слышу! Я оглох от её визга!

– Мне бы затычки для ушей… – прошептала Жозефина, поморщившись.

– ФА-ФА-ФААА! ДО-ДО-ДООО!

Грудное «до» было таким мощным, что все бокалы разлетелись одним махом, а в воздухе засверкал дождь из мерцающих осколков.

Женевьева Трель вытерла лоб носовым платком и наконец перестала верещать. Но молчание длилось недолго.

– Ансельмо! Иди сюда! У меня закончились бокалы! СИ-СИ-СИ-МИИИ!!!

Ансельмо, дворецкий певицы, поспешил в гостиную. В руках он нёс поднос, полный хрустальных бокалов.