Чистый кайф. Я отчаянно пыталась сбежать из этого мира, но выбрала жизнь

Я потянулась за ручкой и быстро нацарапала свою фамилию на строке подписи. Своим извращенным умом я почему-то решила, что смогу каким-то образом выкрутиться из всего этого. Я была специалистом по манипуляции и знала, что, если плакать достаточно невинными слезами и выдать достойное премии «Эмми» представление, они поверят мне и отпустят домой.

– Итак, теперь, когда у нас есть ваша подпись, мы хотели бы задать вам вопросы, – сказал детектив Авалон. Он тоже был молод; смуглый, с испанским акцентом и очень добрыми большими карими глазами.

Я наблюдала, как он сует руку в портфель и достает оттуда стопку каких-то бумаг. Он выложил их на стол перед собой и посмотрел на меня.

– Вы знаете, что это такое?

– Не знаю.

Хорошая попытка, ищейка, но так легко ты меня не расколешь.

– Что ж, тогда позвольте показать вам.

Он взял первый лист с верха стопки и положил его передо мной. Это была фотография.

Я смотрела на фото дрели Элиота, которую снесла в ломбард, и как только до меня дошло, чем дело пахнет, он начал быстро, одну за другой, выкладывать другие фотографии. И вот уже весь стол был покрыт ими – фотографиями тех вещей, которые я тайно закладывала в ломбардах, ни одна из которых мне не принадлежала.

– Итак, теперь вы знаете, что это такое? – повторил он.

Естественно, я знаю, что это, засранец.

– Да, знаю.

– Что же это?

– Эм-м-м, очевидно, это фотографии всех тех вещей, которые я закладывала в ломбардах.

– Какие-либо из этих предметов принадлежат вам, мисс Джонсон?

И вот уже весь стол был покрыт ими – фотографиями тех вещей, которые я тайно закладывала в ломбардах, ни одна из которых мне не принадлежала.

– Не совсем.

– Что вы имеете в виду, говоря «не совсем»?

– Ну, строго говоря, они находились в моем доме и принадлежали моему парню. У нас вроде как все общее, так что… я не думала, что это так важно.

По мгновенному выражению отвращения, одновременно скользнувшему по их лицам, я поняла, что, наверное, говорить этого не следовало.

– Ах, вот как! Что же, хорошо, а как насчет этого? А? Этих предметов не было в вашем доме, не правда ли? – спросил он, протягивая мне две фотографии вещей, которые я забрала из дома родителей Элиота. – В доме его родителей вы не жили. Следовательно, строго говоря, вы совершили кражу из их дома. Кстати, если вы будете сегодня сотрудничать со следствием, они не станут выдвигать обвинения. Однако если вы не будете с нами честны, вам будет предъявлено обвинение в краже со взломом, – договорил он, откидываясь на спинку стула.

Господи боже! Хочешь пришить мне гребаную кражу со взломом? Черта с два!

– Вы что, шутите? Я не вламывалась к ним в дом. Я когда-то там жила, и они сами меня впустили, – сказала я раздраженно. Я чувствовала себя ребенком, которого пугают «последствиями», и мне это не нравилось.

– Я задам вам несколько вопросов, и мне нужно, чтобы вы ответили на них правдиво, – продолжал он.

– Хорошо, – отозвалась я, глядя на куклу Барби, которая сидела тихо, как мышка. До сих пор она не проявила себя как великий детектив. Просто сидела и красиво выглядела. Наверное, ее привели сюда, чтобы я чувствовала себя комфортнее или еще что-то в этом роде.

– Хорошо, итак, вы украли, а затем отнесли в ломбард эти предметы?

– Я действительно отнесла их в ломбард. Но я их не крала. Я их позаимствовала и собиралась вернуть.

– Вы знали, что ваши действия противозаконны?

– Я знала, что это нехорошо. Но не знала насчет обвинений и всего такого. И, честно говоря, я не думала, что Элиот станет выдвигать обвинения, даже если бы узнал об этом. Я думала, он любит меня, но, вместо того чтобы поговорить со мной, он вызвал полицейских, чтобы меня забрали.

Как раз в этот момент детектив Шерлин подалась вперед и вызверилась на меня:

– Он не выдвигал обвинений, ты, гребаная идиотка! Расследуя кражу со взломом в его доме, мы провели рейд по ломбардам. Просто ради смеха набрали в базе данных твою фамилию – и угадай, что?! Сюрприз! Ты грабила его, начиная с октября. Элиот понятия об этом не имел, пока наш начальник не вызвал его в кабинет этим утром, чтобы сообщить о том, что происходит, и дать ему знать, что уже выслал машины, чтобы арестовать твою тупую задницу. Ему не нужно было выдвигать обвинения; мы расследовали преступление, и все дорожки привели к тебе. У нас не было выбора; у него не было выбора. Мне пришлось смотреть, как Элиот сегодня рыдал в кабинете своего начальника, когда осознал, что вся его жизнь была ложью. Так что нечего сидеть тут и сомневаться в его любви к тебе! Это ты все испортила. Так, может быть, скинешь уже с себя шутовской колпак, пока я не сделала это за тебя?! – закончила она, изогнув брови.

Ну… черт тебя дери, Барби!

– Теперь эту беседу буду продолжать я; детектив Авалон с тобой слишком великодушен, – сказала она.