Чистый кайф. Я отчаянно пыталась сбежать из этого мира, но выбрала жизнь

От пота моя блуза прилипла к спине. Все суставы ломило. Я смотрела через стол на детектива Шерлин, а она смотрела в упор на меня. Я сумела сохранить невозмутимость и час за часом держаться за свою правду зубами и когтями.

Они хотели, чтобы я призналась в том, что украла оружие. Но я знала, что у них нет никаких доказательств, поэтому продолжала упорно отрицать, что имею к этому какое-либо отношение. Каждый раз как я говорила о своей невиновности, они выходили из комнаты еще на сорок пять минут.

Потом возвращались, пробовали новую стратегию и, когда я не сдавалась, снова уходили.

В какой-то момент они сняли с меня наручники. Наверное, думали, что, если проявить заботу, я растаю и сознаюсь. Этого не случилось.

Я сжалась в комок в углу холодной, как лед, комнаты, туго натянув блузу на голые колени в надежде хоть чуточку согреться. Из-за ломки находиться в этой комнате было нестерпимо. Я словно была заперта в ресторанном морозильнике. Вся разница в том, что здесь на меня была направлена камера, и вся полиция видела, как я корчусь в муках. Мне нужна была гребаная сигарета.

Наконец после очередной вечности вернулись детективы.

– Мне нужна сигарета, – уверенно заявила я, когда они уселись за стол напротив меня.

– Вы не в том положении, чтобы чего-то требовать, верно, мисс Джонсон? – улыбнулась Шерлин, утверждая свою власть. Я почувствовала, как во мне поднимается гнев, и сжала кулаки так, что костяшки побелели.

– Будьте добры, можно мне сигарету, помощник шерифа Шерлин? Пожалуйста!

Она откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. К ее лицу словно прилипла уклончивая улыбочка, и я внезапно поняла, почему таких, как я, здесь держат в наручниках. Мне потребовалась вся сила воли, чтобы не вцепиться в ее гребаное горло.

Из-за ломки находиться в этой комнате было нестерпимо. Я словно была заперта в ресторанном морозильнике. Вся разница в том, что здесь на меня была направлена камера, и вся полиция видела, как я корчусь в муках.

– Ну, не знаю, – с сомнением протянула она, глядя на Авалона. – Следует ли нам предоставить ей перекур?

– М-м-м… ну, я не думаю, что она это заслужила. А ты? Я имею в виду, мы провели здесь много времени, помощник шерифа Шерлин, а она отказывается рассказать нам, что случилось. Может быть, если бы она была готова раскрыть нам какую-то информацию, мы бы с большей охотой дали ей покурить.

Они разговаривали так, словно я была несмышленым ребенком, и жажда насилия снова вскипела во мне.

– Послушайте, – начала я. – Дайте мне сигарету, и я расскажу вам…

Не успела я закончить предложение, как дверь допросной распахнулась, и миниатюрная испанка вошла в комнату, положила перед Шерлин конверт и, не сказав ни слова, вышла. Я проследила взглядом за этой женщиной, когда она выходила, и видела, что группа полицейских по-прежнему толпится вокруг телеэкрана, словно там показывают матч Суперкубка. Среди них был и Элиот.

– Итак, что это у нас здесь? – проговорила Шерлин, заглядывая в таинственный конверт. Бросила взгляд на меня и взялась пальцами за его содержимое. – Не хочешь ничего нам рассказать, пока мы не развернули свой подарочек?

– Не-а, – сказала я, ощущая внезапный холодок страха. Что еще за хрень там, в этом конверте?

Она вытащила все его содержимое сразу и заулыбалась, перебирая страницы. Улыбка широко расползлась по ее лицу, и она медленно повернулась ко мне, передавая всю стопку Авалону. И продолжала смотреть на меня, не моргая, пока он листал страницы.

– Ого! – только и сказал он, кладя их на стол тыльной стороной кверху. Я посмотрела на него, перевела взгляд на нее, потом снова на него. Выражение их лиц подсказало мне, что теперь я уже точно не выйду отсюда непобежденной. У них было что-то на меня, я только не знала, что именно.

Детектив Авалон переглянулся с Барби и кивнул, они оба резко встали и вышли за дверь. Мое сердце, казалось, готово было взорваться, а в голове крутилась тысяча возможных сценариев. Отпечатки пальцев? Конечно, у них были мои отпечатки, я ведь там жила…

Авалон вышел из допросной, ничего не говоря, а вот Шерлин на минуту задержалась и дождалась, пока за ним закроется дверь. Она подалась вперед, опершись ладонями о стол, и наклонялась до тех пор, пока между нашими лицами осталось не больше пары сантиметров. Ее ярко-голубые глаза пылали, я чувствовала запах жвачки в ее дыхании.

– Попалась, – прошептала она, хлопнула ладонью по столешнице и вышла вон.

48

Еще одна вечность – и детектив Шерлин вернулась в допросную с таинственным конвертом и сигаретой. Пустила сигарету по столу ко мне и села. Мое сердце аж подпрыгнуло в предвкушении дозы никотина. Прошло почти пятнадцать часов с начала моего ареста, и абстяга проявляла себя во всей красе.