Читай знаки

Со стороны его забота выглядела по меньшей мере странно, даже немного маниакально. Никола протянула ладони вдоль взмокшей спины Дмитрия, и подняла глаза. Их взгляды встретились. Она в полном порядке, переживать не о чем, никакие подонки ей не угрожают (и не приглашают на свидания!). Дмитрий выдохнул, закрыл глаза и медленно про себя посчитал до десяти. Кожа горела, волоски встали на дыбы, но мышцы понемногу расслаблялись. Ему хотелось впиться поцелуем в губы девушки, почувствовать их тепло на своих губах, но пристальные, не на шутку обеспокоенные взгляды Тони и Оскара заставляли держать себя в руках. Дмитрий обхватил ладонями лицо Николы, потянул к себе и жадно втянув воздух.

Мэр снова взял микрофон, наконец закончил вступительную речь, состоящую по большей части из благодарностей, и передал слово отцу Мацею.

– Пора запускать проектор, ― сказал Дмитрий. ― Ты пойдешь со мной.

Это был не вопрос, а утверждение. Он взял Николу за руку и заботясь о том, чтобы никто даже случайно ее не задел, повел в сторону пульта.

– Боже, ― едва сдержался чтобы не выругаться перед церковью Оскар, ― у этого парня все нормально? Я конечно рад, что появился человек жаждущий заботится о нашей Николе, за ней не помешает лишний раз приглянуть, но это похоже на помешательство, разве нет?

Тоня прожевала язык, не найдя слов. Ее глаза все еще были размером со сливу, а разум не готов осмыслить увиденное. Раздался шум аплодисментов, фанфары, а в завершение увлекательного экскурса в историю праздника, за спиной священника появились первые кадры презентации.

Под багровыми деревьями разложили пледы и настилы, где все желающие могли занять места и пожевывая хот-дог смотреть презентацию на большом экране. Никола стояла рядом с Дмитрием за пультом управления, мяла пальцы и обкусывала кусочки кожи от губы. Ее взгляд был прикован к двери воскресной школы. Она виделась ей входом в преисподнюю. За этой дверью скрывалась ее погибель, а Лиама как на зло нигде не было видно. Никола растеряно вращала глазами от экрана к двери и обратно, чувствуя себя загнанным в ловушку зверем. Возле входа в выставочный зал выстроилась очередь с билетами. Розалия вышла к гостям, уже готова была открыть дверь, как вдруг из зала раздался крик.

– Это Ава! ― вырвалось у Николы.

Протяжный писк больше похож на громкий всхлип от неожиданности, и он действительно принадлежал Аве. Перепуганная Розалия тут же прошмыгнула в зал, захлопнув за собой дверь. За ней последовал священник, несколько церковных служащих и полиция. Никола внимательно следила за происходящим, не веря своим глазам. Что-то явно пошло не так. Но что?

Сорвавшись с места Никола со всех ног побежала к выставочному залу, за ней следом Дмитрий. Полиция окружила здание воскресной школы, никого не впускали.

– Я из команды подготовки, ― промямлила Никола, ― работала над выставкой. Впустите меня.

Полицейский преграждающий рукой вход посмотрел на священника, отец Мацей кивнул и Никола смогла войти.

На священнике не было лица. Морщинистое лицо старика напоминало фарфоровую куклу. Никола осторожно ступала по деревянному полу оглядываясь по сторонам и не могла поверить своим глазам.

Безутешная Ава, уткнувшись в плече Розалии проливала слезы. На полу возле стендов лежали мелкие осколки защитных стекол, раздробленные чем-то тяжелым. А сами портреты – то самое бесценное наследие, за которое во время выставки отвечала головой Ава – были залиты черной краской из баллончиков. Огромными буквами, по одной на каждом стенде, было написано слово «ВЕДЬМЫ».

Лиам зашел тихо, подошел впритык к Николе и прижался к ее уху.

– Кто это мог сделать? Видимо вандалы. Черной краской, прямо по ветхим портретам… Не думаю, что их можно восстановить после такого. Большая потеря. И это в первый же год нашумевшего праздника…

По коже от удовольствия бежали мурашки. Никола прикусила изнутри щеку, но это лишь на малость скрывало откровенное торжество, расцветающее у нее на лице. Лиам тер пальцы, но ничего не помогало избавиться от пятен, поэтому он прятал их в карманах.

Глава 26

Апельсиновый сок еще никогда не казался таким вкусным. Его насыщенный оранжевый цвет напоминал яркое солнце, горячий песок на побережье Тосканы, и любовь Дмитрия. Обескураживающую, всепоглощающую любовь, от которой сводит оскома, и кружится голова.

Совершенно счастливая Никола уплетала за обе щеки распаренный брокколи в тарелке, поглядывая на часы. Праздник Колокола удался, во всяком случае для Николы. В планах на вечер был «Люцифер» и друзья, и теперь, когда в сгустившихся над головой тучах показался просвет, единственное, о чем желала думать Никола, это о том, что наденет вечером.

Антония с упоением любовалась племянницей. Ее улыбкой, мечтательным взглядом и аппетитом. И все же внутри звенел тревожный колокольчик. Любовь окрыляла ее чертенка, но Тоня видела своим родительским рентгеновым взглядом, что до добра она не доведет.