Читая Фрейда. Изучение трудов Фрейда в хронологической перспективе

Фрейд продолжает обсуждение, почему шизофреник воспринимает репрезентацию слова как репрезентацию вещи, что мы видели у пациента Тауска, когда слово «дырка» становится эквивалентом вещи – «женского полового органа». Здесь Фрейд вводит новое различие на уровне сознательной репрезентации – между словесной репрезентацией и объектной репрезентацией: объектная репрезентация, по существу, визуальная, а словесная – акустическая. Словесная репрезентация также включена в концептуализацию, которая связывает вербализацию и осознание. По его мнению, бессознательная репрезентация создается только объектной репрезентацией, которая предшествует появлению речи. Таким образом, словесное выражение приобретает особую роль в процессе осознания в ходе психоаналитического лечения. Фрейд описывает это следующим образом: «сознательная репрезентация включает репрезентацию вещи плюс словесную репрезентацию соответствующего ей слова, бессознательная же репрезентация – это чистая репрезентация вещи»

(р. 117 [240]). Именно овладение языком дает возможность перехода от первичного процесса к вторичному, а также установления системы предсознательного, которую Фрейд рассматривает как «более высокую психическую организацию». Так, при неврозе переноса именно словесная репрезентация оказывается вытесненной, таким образом, процесс лечения должен состоять в том, чтобы заменить действия словами: именно поэтому мысль, облеченная в слова, составляет основное орудие аналитического опыта.

Возвращаясь к вопросу о шизофрении, Фрейд уточняет, что преобладающий катексис словесной репрезентации у шизофреников есть следствие попытки исцеления: вследствие декатексиса бессознательных объектных репрезентаций – что характерно для нарциссических неврозов – мы наблюдаем у таких пациентов сверхкатексис репрезентаций слов. Этот процесс связан со «стремлением вновь овладеть утерянными объектами», приближаясь «к объекту через его словесную часть», и представляет собой попытку исцеления. Однако шизофреник затем «вынужден удовлетворяться словами вместо вещей», добавляет Фрейд (р. 120 [242]). Фрейд завершает статью, предостерегая нас от увлечения абстрактными построениями: «Когда мы мыслим абстракциями, нам грозит опасность пренебречь взаимоотношением слов с бессознательными объектными репрезентациями, и нельзя отрицать, что наше философствование в таких случаях по содержанию и форме выражения приобретает нежелательное сходство с мыслительной работой шизофреника» (р. 121 [242]).