Чюрлёнис

«У нас все к лучшему клонится – быть может, в начале июля выпишут Н. К. из больницы. Кажется, поедем в Поланген, на берег моря».

Весной 1910-го Чюрлёнису стало лучше, ему позволили заниматься рисованием и играть на фортепиано. Дня ему мало – он рисует и по ночам. Объяснения, уговоры не действуют. У него отбирают бумагу, карандаши, краски. Константинас в беспамятстве и в порыве негодования уничтожает свои работы – все написанное в больнице.

Болезнь прогрессировала, обострения участились.

Глава двадцать четвертая. «Загадки в искусстве должны остаться» (1910–1911 годы). Санкт-Петербург

Рубеж первого десятилетия ХХ века оказался невероятно урожайным на художественные выставки – персональные и коллективные, общим числом тринадцать, открывались в обеих столицах – Петербурге и Москве. Газета «Голос Москвы» особо выделила две – Товарищества передвижных художественных выставок и Союза русских художников.

К этому времени авторитет Союза русских художников чрезвычайно вырос: своими выставками он уже оказывал влияние на другие объединения, где критики, внимательно следившие за развитием искусства, находили художников, чье творчество по своим принципам совпадало с творчеством мастеров Союза русских художников. Выражение популярности союза особенно ярко проявилось на открытии VII выставки 26 декабря 1909 года. В картинной галерее дома купцов Востряковых[107] экспонировалось 454 произведения живописи, графики, скульптуры, театрально-декорационного и декоративного искусства.

«Публика шла толпой, и в залах из-за обилия посетителей картин совсем не было видно», – писал в газете «Русское слово» 29 декабря поэт, драматург, создатель «Мамонтовского театра миниатюр» Сергей Мамонтов, старший сын предпринимателя и мецената Саввы Мамонтова.

Выставку посетили 14 888 человек.

Чюрлёнис не стал пятидесятым участником выставки, работы его в доме купцов Востряковых не экспонировались.

7 февраля 1910 года экспозиция в Москве закрылась, была перевезена в Петербург, где и открылась через две недели – 20 февраля при армянском храме Святой Екатерины[108]. Проработала она ровно месяц – по 20 марта.

«Художник колористического направления»

Основные участники – те же, что в златоглавой, но петербурские устроители воспользовались правом дополнить экспозицию и самостоятельно приглашать экспонентов. В результате состав участников увеличился с сорока девяти до семидесяти двух. Всех перечислить было бы глупо – назовем основных – пунктиром: Бакст, Бенуа, Билибин, Бродский, Васнецов (Аполлинарий), Добужинский, Коровин, Лансере… Михаил Врубель, Анна Голубкина, Анна Остроумова-Лебедева, Леонид Пастернак… Кузьма Петров-Водкин, Рерих, Аркадий Рылов… Чюрлёнис (Н. К. Чурлянис). Из 511 экспонирующихся произведений было восемь (!) картин Чюрлёниса.

Такое обилие художников разных направлений, естественно, не сделало выставку более цельной – она напоминала, скорее, некий калейдоскоп, но интерес к себе вызвала большой. Критик, публиковавшийся под псевдонимом О. Б., писал – можно сказать, подражая Сергею Маковскому: «Публика валит валом». Это было неудивительно – на выставке экспонировалось все наиболее яркое, что было в русском искусстве в те годы.

«Все крупные имена и установленные репутации, если исключить Репина, сейчас здесь», – писал художник и искусствовед Александр Ростиславов в иллюстрированном еженедельном журнале «Театр и искусство», вышедшем 7 марта 1910 года. Статья называлась «Политика в художестве. (По поводу выставок)».

Однако отзывы в печати выставка вызвала не столь единодушные, как в Москве. Одни критики писали, что она «несет печать какой-то академической дряхлости» (журнал «Золотое руно»), ибо «скучна» («Петербургская газета») и «разочаровывает» (газета «Россия») (все авторы печатались под псевдонимами: М., Омега, Дубль-Вэ, В. Янч. – Василий Янчевецкий, более известный по другому псевдониму – Василий Ян, впоследствии автор широко известных исторических романов,), что «восторженные отзывы москвичей о выставке оказались чересчур преувеличены» (Андрей Белый, «Петербургский листок»). Другие же, наоборот, отмечали, что «выставка “Союза” – самой интересной и самой художественной группы наших живописцев – единственная значительная и художественная» (Иван Лазаревский, журнал «Запросы жизни»), что центр тяжести «нашего современного художества давно уже передвинулся и сейчас уже помещается среди “Союза русских художников”» (тот же Ростиславов, тот же журнал «Театр и искусство»).