Чюрлёнис

Школа Каузика готовила не только художников и скульпторов, но и специалистов прикладного искусства – по керамике, текстилю, декоративной живописи.

Вспоминая свои хождения в литовскую глубинку, «в народ», Чюрлёнис напишет:

«Деревенский зритель… работает ножиком, вырезает палочку. Зачем? Разве она от этого станет крепче? Нет. Украшает ложку бог знает какими дивными узорами. Разве вкуснее кушать такой украшенной ложкой?.. Девушка ткёт пояс, взгляните, чего только там нет: почти все цвета радуги, какие-то знаки, елочки, травы. А зачем? Вероятно, затем, чтобы было красиво».

Известны студенческие работы Чюрлёниса – эскизы книжных переплетов, витражей. В дальнейшем в своем творчестве он не раз обращался к прикладному искусству: расписал театральный занавес, разрабатывал театральные афиши и декорации, выпустил плакаты художественных выставок, сделал много книжных заставок, виньеток, орнаментов. Мечтал о заказах на монументальные росписи.

Чюрлёнис дает частные уроки музыки. Пусть и с натяжкой, зарабатываемых денег братьям хватает – и на оплату учебы, и на еду. Живут они все вместе. Так выгоднее, дешевле, веселее.

Осень. Друскеники. Сад Чюрлёнисов. Ветки яблонь ломятся от плодов.

– С какой яблони рвать-то? – спрашивает Йонас.

– С той, которую посадил Кастукас, – предлагает Вале.

Юзе возвращается от лавочника Зданавичюса с посылочным ящиком.

– Юзе, что за сорт яблок?

– Йонас, ты о чем?

– Ну, у яблоньки, что Кастукас посадил.

– Пепин шафрановый. Глядите, как разрослась! А яблочки – красные, как щечки у стыдливой девушки.

Дно ящика застилается древесной стружкой. Ровными рядами укладываются отобранные – даже по размеру – яблоки, пересыпаются той же стружкой.

Йонас приносит несколько зеленых яблок:

– Давайте к пепинкам добавим антоновку.

Юзе на крышке ящика химическим карандашом аккуратно выводит адрес: «Варшава, ул. Журавя, 16–14».

Ящик заколачивается, веселая орава отправляется на почту.

– Несем по очереди!

Юзе смеется:

– По прошлому разу знаю: чем тяжелее ящик, тем его легче нести!..

На Пасху «варшавские мальчики» компанией намеревались приехать на побывку в Друскеники. В родительском доме все было готово к встрече (нажарено, напарено, выпечено), когда во двор, отмахиваясь от Лямориса, вошел почтальон.

Константинас (отец) распечатал конверт в комнате, развернул лист.

– Что пишет Кастукас? – настороженно спросила Аделе.

– Кастукас пишет, что они решили в этом году домой на летние каникулы не приезжать, остаться в Варшаве, чтобы – Константинас процитировал – «как следует поработать и позаниматься».

Аделе опустилась на стул:

– Кто же все это есть будет?! Не думаю, что дети наши не едут домой из-за занятости; похоже, у них нет денег на дорогу. На частные уроки Кастукаса особо не разживешься!

На третий день Пасхи Аделе не выдержала:

– Еду в Варшаву! Навестить наших мальчиков!

– У тебя есть деньги хотя бы на дорогу?

– Хотела Пятрюкасу кое-что из одежды купить – сэкономила пять рублей…

Аделе внесла в комнату чемодан и принялась его набивать прежде всего продуктами – едой:

– Так, окорок, пироги…

…К вечеру в комнате, которую снимали Кастукас и его братья, собралась шумная компания их друзей; в «мгновение ока» умяли бо́льшую часть привезенного Аделе. Особым интересом пользовался литовский окорок, которому один из друзей Кастукаса тут же сочинил оду.

Аделе, вернувшись домой, рассказывала:

– Кастукас с раннего утра пешком отправляется на уроки, они у него в разных концах Варшавы. Вознаграждение за уроки – это единственное, на что живут все четверо. Пока Кастукас спал, я осмотрела его гардероб. На подметках туфель дыры были величиной с целый рубль.

Через швейцара Аделе нашла сапожника. Проснувшись и не обнаружив своей обуви, Кастукас принялся ворчать:

– Я не думал, что вы, мама, у меня такая коварная!

После того как швейцар принес отремонтированные и начищенные до блеска башмаки, сменил гнев на милость.

Аделе привезла из Варшавы купленный Кастукасом для сестренок Вале и Ядзе ситец на платья.

– А вообще-то мальчики живут весело, – успокаивала Аделе и себя, и супруга. – По вечерам у них собираются друзья – что-то обсуждают, спорят, смеются, острят. А уж Кастукас на общем фоне как выглядит! Да вы и сами знаете, какой он!..

И все же часть лета 1903 года Кастукас проводит в родительском доме.

В Варшаве он не расставался с альбомами и с папками с отдельными листами, которые усердно заполнял рисунками – набросками, эскизами, этюдами. Все эти наработки он привез в Друскеники, но обращается с ними небрежно, как с «ненужным хламом». Для Кастукаса это всего лишь ученическая практика, главная задача которой – «набить руку» в технике рисунка.

В Друскениках Чюрлёнис пишет пейзажи, стараясь, хотя пока еще неуверенно, передать понятую им одухотворенность природы, как ритмического стремления к Солнцу.

Глава седьмая. «Выделялся индивидуальной оригинальностью» (1904 год). Варшава – Друскеники