Чюрлёнис

«Я в академии уже три дня – так мало, но столько впечатлений. Действительно, на эти три дня я забыла обо всем: о театре, куда меня больше уже не тянет, об увлечении, о любви, о чтении, даже о Париже хладнокровно думаю. Рисование – успехи в нем, композиции – и еще работа – лепка и т. д. Впечатлений – тьма, мыслей еще больше, – я увлечена до не знаю чего.

Занимаюсь с 9, то есть я прихожу к 10, перемена с 1 до 3 – и опять до 8 вечера. 8 часов работы и еще дома композиции. Работаю с небывалым увлением, откуда берутся желания, надежда – мне кажется, все настроение влияет, а главным образом Кшижановский, это профессор, который преподавал у нас с 9 до 6 часов. Резкий, некрасивый. Но с такой верой в наше будущее, такой целью перевернуть весь мир нашей маленькой академии, такими огромными силами. “Вера, работа и вы перевернете мир искусства, вы достигнете высшего развития вкуса и блеска, славы, возрождения искусства – вас мало, но вы сила. Вера горы свернет!” Все буквально под его влиянием, сердятся, ругаются и спрашивают его мнения, между тем, как там 5 профессоров…»

В дневнике Лидии Брылкиной есть любопытные записи, касающиеся Чюрлёниса.

Апрель 1904 года:

«…болтала с учениками – Лапинским – разочарованным и с Чурлянисом – последний очень способный – его композиции выделяются, несмотря на то что есть масса лиц, более учившихся, чем он».

Май 1904 года:

«Чурлянис очень со мной хорош, мы будем, вероятно, с ним друзьями».

Лидия строила планы:

«Думаю устроить, чтобы теткину книжку иллюстрировал Чурлянис – он с радостью».

Какая книжка имелась в виду – не установлено. Скорее всего, речь шла не только и не столько о творческой работе, сколько о возможности дать Чюрлёнису подзаработать. Зарабатывать на жизнь ему, по-прежнему, приходилось уроками музыки. Одной из его учениц становится младшая сестра Лидии – Ольга. Чюрлёнис стал бывать у них в доме.

«Чурлянис был уже два раза у нас, – запишет Лидия чуть позже. – Ему у нас понравилось, кажется».

Чюрлёнис поглощен учебой. У него успехи и он пишет на родину:

«Я не надеялся, что произведу такое большое впечатление, и не только на коллег, но и на Кшижановского и Стабровского, – “Колокол” получил вторую категорию. “Храм” – вторую, а “Остров” – третью. Едва не получил первую».

Обсуждение работ происходило в присутствии учеников. Категории присваивали преподаватели, победителям выдавались небольшие денежные премии. Известен случай, когда студенты требовали присвоить работе Чюрлёниса высшую категорию. Кржижановский стоял на своем: придет время и Чюрлёнис обязательно будет удостоен высшей категории, а пока… Товарищи успокаивали Константинаса:

– Не иначе пан Кржижановский видит в тебе соперника!

– А что? Они почти ровесники.

– Ну да! Господин профессор на каких-то три года старше.

При этом никто даже не заикнулся, что оба – и Чюрлёнис, и Кржижановский, да и не только они – ухаживали за одной девушкой – Лидий Брылкиной.

Наивный Чюрлёнис говорил Лидии, что ему нужна ее любовь… для творчества. Другая бы обиделась… Но, как предполагает Розинер (напомним, он был знаком с первоисточником – с дневником Брылкиной), Лидия больше была увлечена профессором.

И. Бжезинский (кто такой, установить не удалось. – Ю. Ш., В. Ж.) пишет: «Очень скоро в школе проявился необычайный талант Чюрлёниса; он выделялся среди всех своей индивидуальной оригинальностью. Было решено предоставить ему свободу в поисках форм для выражения своих художественных идей».

Каким-то образом у Чюрлёниса оставалось время и для занятий музыкой. В школе он организовал хор – исполнялись и литовские народные песни, которые пел и он сам.

Чюрлёнис пишет Петру Маркевичу:

«Среди коллег я признан. Сделался директором наших академических хоров, разумеется, почетным директором! Переживаю время, подобное тому, что было в Плунге, – я окружен всеобщей симпатией и уважением».

Учитель Чюрлёниса Кароль Тихы, художник, занимавшийся декоративной керамикой, дизайном текстиля, интерьера и мебели в стиле модерн, вспоминал, что в то время, как другие его ученики писали в его мастерской портрет художника и педагога Фердинанда Рущица, Чюрлёнис исполнял на пианино фуги Баха и «гармонизировал» литовские народные песни. «И это было прекрасно!» – восклицал Тихы. Исполнились и произведения самого Чюрлёниса.

Летом 1904 года вся школа выезжала на пленэр. Около города Лович был огромный, красивейший парк. Это место получило греческое название «Аркадия». Парк украшали «старинные» руины, гроты, «храм Дианы».

Днем студенты занимались натурной живописью, а вечером были предоставлены сами себе. Во время одной из прогулок по парку Чюрлёнис говорил Лидии о своем одиночестве, о любви, как выяснилось, безответной…

Miss Isadora Duncan

Летом, в день приезда из Варшавы, Кастукас положил на стол неколько фотографических открыток и, ничего никому не сказав, вышел из дома.