Чокнутая (СИ)

Эрику хочется, чтобы Скай замолчала, и он снова бьёт — хаотично, не глядя, не контролируя силу. Это не помогает, Скай продолжает голосить, её вопль растёт, ширится в своей безысходности, переходит в дикий, отчаянный вой. И лишь сейчас она начинает колотить кулаками по плечам Эрика, извивается под ним, толкает, пытаясь скинуть. Но его это уже не заводит — возбуждение спало, осталась одна злость, и он сгребает Скай за грудки, приподнимает и отшвыривает от себя в сторону, на излёте впечатывая окованный металлом носок берцев ей в подреберье. И только тогда крик, захлебнувшись, умолкает.

Девочка-подросток стоит на краю обрыва, её русые косички смешно торчат в стороны. Она морщит обгоревший на солнце нос, щедро усыпанный веснушками, и собирается с духом. Внизу, под ногами, плещется океан — вода бирюзовая, блестящие искорки поигрывают на поверхности.

— Папа, смотри, как я могу! — кричит Скай, отталкивается от края, группируется, обхватив руками согнутые колени, и сигает вниз.

«Он уничтожит тебя, Скай», слышит она чей-то голос. «Как океан может уничтожить меня? — недоумевает Скай. — Он ведь такой большой и красивый».

— Её изнасиловали и избили. — Для Бесстрашия это обычное дело, но Уолли считает своим долгом доложить Младшему Лидеру. — Сломано ребро, на теле и лице множественные гематомы и ссадины.

— Почему связана? — голос Эрика бесстрастен.

— Истерика, — док говорит кратко, по делу. — Пыталась разбить себе голову об кровать. Поэтому доза успокоительного максимальная. И ремни.

— Что сказала?

— Ничего. Пока не могу понять — то ли сорвала голос, то ли паралич связок.

Эрик задумчиво трёт подбородок, разглядывая безучастное лицо своего адъютанта, огромный лиловый синяк во всю щёку, в цветных татуировках руки, перетянутые фиксирующими стяжками, разметавшиеся по подушке в беспорядке длинные белые волосы.

— У тебя пять дней, док, — наконец говорит он. — Либо она встаёт в строй, либо пусть убирается. Ничего страшного с ней не случилось.

Задача предельно ясна. И хоть Уолли и считает, что при сегодняшнем раскладе разбрасываться такими бойцами расточительно и недальновидно, просто кивает молча.

Док согласен с Лидером — ничего страшного не произошло, изнасилования в их фракции бывают нечасто, но регулярно, два-три раза в год стабильно. Его всё же больше беспокоит сломанное ребро, для полного заживления пяти дней может не хватить. Правда, реакция Скай на простой и закономерный вопрос немного озадачивает Уолли.

— Ты видела, кто это сделал? — первое, что он спрашивает, когда Скай приходит в себя. Док уверен, что её застали врасплох.

Примерную реакцию он знает, не раз ведь отпаивал изнасилованных девушек — кого-то горячим чаем, кого-то водкой. Одни называют имя обидчика, другие предпочитают скрыть, кто-то ругается и матерится, кто-то угрожает, обещая отомстить, и почти все плачут. Но Уолли не готов к тому, что происходит в этот раз.

Скай сосредоточенно смотрит на него, нахмурив брови. Док почти слышит, как воспоминания, словно шестерёнки, щёлкают в её голове, ощущает, как медленно и будто нехотя ворочаются мысли. И вот наконец последний кусочек паззла встаёт на своё место — Уолли видит, как зрачки Скай расширяются, как где-то там глубоко плещется паника, захлёстывая разум. Тело Скай начинает мелко дрожать, рот открывается. Она набирает в лёгкие побольше воздуха, зажмуривает глаза, и её горло напрягается. Уолли внутренне подбирается, готовый к шуму, но ничто так и не нарушает тишину больничной палаты. Скай давится беззвучным криком — на шее вздуваются вены, лоб покрывается испариной, тело выгибается. Она открывает сухие глаза, слёз нет. Потом снова напрягается изо всех сил, пытаясь протолкнуть своё горе через сжатое спазмом горло, выплюнуть этот сгусток яда, который не даёт вздохнуть, тужится так, что капилляры в глазах лопаются. От бессилия Скай начинает биться головой об спинку кровати, но и это не помогает — ей так и не удаётся выдавить из себя ни звука.

Уолли поспешно всаживает иглу в шею Скай, и она обмякает в его руках. А он растерянно чешет макушку.

В Бесстрашии сексом занимаются много, охотно, неистово — при любом удобном случае. Моральные нормы и правила укладываются в один постулат: чтоб всё было в удовольствие. Насилия среди своих почти не бывает, ведь отказываются от близости лишь те, кто находится при смерти, и то не всегда. Как-то Уолли даже написал научную работу о пользе секса, о его благотворном влиянии на физическое здоровье и душевное состояние Бесстрашных. Первый секс происходит намного раньше, чем в других фракциях, наличие девственной плевы считается среди молоденьких Бесстрашных почти уродством и, как только девушке исполняется одиннадцать-двенадцать лет, она спешит под скальпель Уолли для ликвидации досадного рудимента. К началу инициации все урождённые неофитки уже имеют сексуальный опыт.