Чокнутый (СИ)

Дом Пеков был маленьким и тесным, заставлен стульями, в нескольких углах гостиной, греясь на солнце, лежали невероятно толстые коты. Джон и Шерлок оба были втиснуты на плюшевый зеленый диван, неловко пялясь на фотографию, сделанную в лучшие времена: мистер и миссис Пек с молодой девушкой, скорее всего, с их дочерью; ждали, пока сама миссис Пек вернется с чаем.

— Это ошибка, — прошипел Джон. — Пустая трата времени.

Шерлок тихо рассмеялся, но в ответ ничего не сказал.

Миссис Пек появилась из кухни моментом позже, несла поднос с тремя кружками. В одной практически ничего уже не было, в двух других налито до края. Она протянула мальчикам полные.

— Это было очень мило с вашей стороны, мальчики, что вы пришли и помогли мне с вещами, прежде чем я уехала из города, — сказала она, усаживаясь в кресло. Одна из кошек запрыгнула ей на колени, мурча; миссис Пек улыбнулась, отпивая из своей кружки. — Будет хорошо — отвлечься ото всех воспоминаний о моем бедном Альфи.

Джон посмотрел на Шерлока, ожидая, что тот ответит, но тот был слишком увлечен размешиванием сахара в своем чае, так что Джону пришлось кивнуть и слабо улыбнуться.

— Вы двое живете где-то поблизости? — спросила она, поглаживая кошку. Раздался громкий звон, когда Шерлок уронил на поднос ложку.

— На самом деле, в Лондоне, — сказал Джон. — Сорок минут ехать.

— Как жаль, что у вас рядом ни семьи, никого, — мягко произнесла она. — Пейте чай, дорогие, пока не остыл.

Джон поднес кружку к губам, но, прежде чем он успел сделать глоток, Шерлок со всей силы наступил ему на ногу. Он подавился проклятьем. Он свирепо-вопросительно уставился на Шерлока, тот посмотрел на кружку, потом на Джона, сжав губы. Послание было ясным: не пей. Джон осторожно поставил кружку обратно на стол, как будто это была бомба.

С кухни раздалось громкое динг, и миссис Пек, сняв с колен кошку, побежала в другую комнату.

— Это просто бисквиты! Буду через минуту! Наслаждайтесь чаем!

— Спасибо! — прокричал Шерлок в ответ, взяв свою и кружку Джона и выливая содержимое в ближайший горшок с растением.

— Что за фигня? — прошептал Джон.

Шерлок сунул свою теперь уже пустую кружку ему под нос. Пахло чаем, но сквозь запах пробивался еще один, резкий и горьковатый.

—Яд, — произнес он, наклоняясь так близко к уху Джона, что его губы почти касались кожи. — Поэтому она повторяла, чтобы мы пили.

Джон очень сильно старался сосредоточиться на факте, что их только что могли убить, вместо того, чтобы думать о том, как близко находились губы Шерлока к его лицу.

(Попытка была не очень удачной.)

— Полагаю, мы уже уходим.

— Лучшая твоя мысль за всю твою жизнь.

Они схватили свои пальто и выскользнули за дверь, стараясь не наделать шума, чтобы миссис Пек не заметила их побега.

Они уже подходили к школе, когда молчание между ними нарушилось.

- Это действительно случилось? - спросил Джон, засовывая замерзшие руки в карманы. - Нас действительно почти убила чертова пенсионерка?

Шерлок кивнул.

- Боже, представь, какая бы это была недостойная смерть. В окружении салфеток и кошек.

- Прямо-таки неловко было бы так умереть.

Мгновение они молчали, а потом их взгляды встретились, и оба рассмеялись, долгим заразительным смехом, от которого тряслись их животы и слезились глаза, пока колени Джона не подогнулись, и он почти упал, вызвав новый приступ смеха.

Джон вытер слезы с глаз, успокаиваясь. Шерлок все еще смеялся, его плечи тряслись; этот низкий смех, от которого в уголках его глаз появлялись морщинки.

И внезапно, как будто зажегся свет в темной комнате, Джон понял.

Он любил его.

Он был по уши влюблен в своего лучшего друга, в своего чокнутого, великолепного, веселого, (немного пугающе прекрасного) лучшего друга, который почти наверняка не чувствовал ничего такого.

И он никогда не может рассказать ему.

(Это было бы грустно, если бы не было так чертовски смешно.)

И Джон знал, что это чувство не было новым. Он не знал, когда влюбился в Шерлока или почему так долго не мог понять этого. Может, это случилось, когда он прочитал э-мейл с извинением Шерлока, где тот обнажил душу. Может, это случилось после их ссоры, когда последнее, что видел Джон - как что-то сломалось в нем, и он понял, что почти потерял что-то невероятно важное, и как ему нужно было сделать все как прежде, но он не мог из-за своей гордости.

Может, это случилось в самую первую ночь, когда Шерлок заставил его смеяться вот как сейчас только что, и Джон впервые за долгое время спал без кошмаров.

Он был уверен в Шерлоке, как никогда не смог бы быть уверенным в Саре. Шерлок знал про аварию. Шерлок попросил посмотреть на его шрам. Шерлок видел Джона с его лучшей и худшей стороны, он доверял ему, он защищал его, и за это Джон любил его.

Боже. Он любил его. Джон любил его и нельзя вернуться назад, потому что это было пугающе по-настоящему, а любовь к кому-то вроде Шерлока Холмса была не той вещью, которую можно запросто стереть из памяти и забыть.

Внезапно он почувствовал себя очень неудобно и полез в карман за телефоном, чтобы занять чем-нибудь руки, и понял, что телефона нет.