Christe eleison!

Имперіи гибли, и вки вками смнялись,
Но твердая камнемъ стояла невста Христова,
И тщетно её вожделлъ, проявляя свирпость,
Противникъ ея, чьи клевреты напрасно старались
Её отвратить отъ нетлннаго Божьяго Слова,
Незыблемый столпъ колебая, круша ея крпость.

Но имъ помогала людская могучая гордость,

Что славу имперіи не принесетъ въ всесожженье
Предъ Богомъ живымъ, и отъ Церкви, что матерь всмъ обща,
Сей вкъ возлюбивъ и его многошаткую твердость,
Отторглась – и тщетно молить у нея примиренья:
Свтильникъ подвигся, засыпанный времени толщей.

И славныя гибли подъ новой воинственной врой

Святыя обители, древнія земли Востока,
Кровавую жатву сжинаютъ серпы Магомета,
И кони его мчатся, пышуще адомъ и срой,
И Тло Христа кровоточитъ отъ раны глубокой,
И гибнутъ отважно святые воители Свта.

Никто ихъ не выручитъ: sлобой Востокъ раздираемъ,

Безсиленъ и Западъ помочь – на Христа уповайте,
Окрасила кровь христіанъ Средиземное море.
А гордый Востокъ, вковчную связь разрывая,
Отъ твердаго камня отпалъ. Небеса, возрыдайте!
И ангелъ съ небесъ возвщаетъ великое горе.

О, кто уврачуетъ разладъ! и народъ христіанскій

Единую пснь воспоетъ Тріединому Богу,
И сердцемъ единымъ возжаждутъ вс Царства Христова,
И дикій мучитель, безбожный народъ мусульманскій,
Свои sлодянья прозритъ, и въ рыданіи многомъ
Востокъ обновится, и свтъ возсіяетъ въ немъ снова?

Но грубой лишь сил внимаетъ воитель Аллаха,

Къ войн справедливой съ безбожнымъ кровавымъ ученьемъ
Священная Церковь отважное войско сбираетъ,
До смерти сражаться за вру, не вдая страха,
Воителей, коихъ сердца переполнены мщенья,
Удерживать гнвъ свой напрасный она призываетъ:

«Смлее съ ордой нечестивыхъ идите на битву,

И вы purgatorium минете въ доброй надежд,
И міръ христіанскій спасете отъ sлаго трана.
Въ сердцахъ да не смолкнутъ священныя ваши молитвы,
Во Свтъ облецытесь, пусть Свтъ будетъ вашей одеждой,
Христа предъ очами имйте жестокія раны».

И мерзкое мечъ христіанства разилъ запустнье,

Торя на Восток дорогу Христовой Невст,
Поганые псы Магомета Креста не сломаютъ2.
Караетъ язычниковъ гнвное Божье отмщенье:
Съ земнымъ и небесное воинство рубится вмст,
Вдь кровь христіанъ о возмездіи къ небу взываетъ.

Къ нимъ франковъ король поспшаетъ на помощь отважный —

Сражаться за Крестъ, оседлавъ Средиземное море,
И рыцарей съ нимъ безъ числа, вс – воители Свта.
Ихъ взоры свтлы, ихъ сердца горячи и безстрашны,
Но въ милыя сердцу края возвратятся нескоро,
Жестокая брань предстоитъ имъ съ серпомъ Магомета.

Но самъ сатана Магометову рать охраняетъ,

На помощь онъ джинновъ сбираетъ могучую силу,
И много отважныхъ не узрятъ священную землю:
Безжалостный штормъ на водахъ духи sла подымаютъ,
И множество врныхъ пучина навкъ поглотила,
И, кажется, Богъ ихъ отчаяннымъ мольбамъ не внемлетъ.

Спасенный корабль присталъ къ берегамъ кипріотовъ,

Плыла Беренгарія въ немъ, и въ очахъ ея – небо.
Коварный схизматъ обратилъ къ ней лукавыя рчи:
«Принцесса, сойдите, спаситесь морской вы икоты,
Вина у насъ много, полно и елея, и хлба,
Зачмъ, не пойму, моему предложенью перечить?

Я всхъ въ моемъ замк пристроилъ спасенныхъ отъ бури,

Вино они пьютъ, со служанками вс веселятся,
И васъ они просятъ послушать мое приглашенье.
дятъ они мясо отъ всей своей рыцарской дури,
Мои погреба пустошатъ, разорить не боятся,
И славятъ меня, императора, за ихъ спасенье.

Принцесса, прошу, не отриньте лобзанія мира,

Король вашъ увидитъ, какъ щедро гостей мы встрчаемъ,
И насъ наградитъ, и ему мы окажемъ подмогу.
Мы встртимъ съ вельможами васъ, съ патріархомъ и клиромъ,
Вдь мы не вражды – благоденствія свтлаго чаемъ,
На дло святое войска снарядимъ мы въ дорогу».

«Лукавый схизматъ! – Беренгарія такъ отвчаетъ. —

Напрасную ложь говоришь ты съ великимъ стараньемъ,
Слова твои мерзки, противны они мн до рвоты.
Король – мой женихъ, онъ обидъ никому не прощаетъ.
Спасетъ меня Богъ – на него возложу упованье.
Мои корабли разграбляли твои кипріоты.

Спасенныхъ отъ бури въ сыромъ заточилъ ты подвал,

дятъ они хлбъ плесневлый и стражи издвки,
Меня полонить ты коварною лестью желаешь,
Потребуешь въ выкупъ каменьевъ и злата немало,
Иль чести лишишь: вы, схизматы на дерзкое ловки.
Но силой внчать христіанку напрасно ты чаешь.

Твой клиръ богомерзкій не брилъ безтолковое темя,

Въ небритыхъ брадахъ въ изобиліи вши обитаютъ,
Козлиное пнье невнятно ектиньи бормочетъ,
И сдлаютъ тюрю, и мнятъ въ ней духовное смя,
И кашей такой они людъ христіанскій питаютъ,
И каждый не славы Христа, а имперіи хочетъ», —

Принцесса Наваррская такъ отвечала схизмату,

И Бога она умоляла явить Свою силу.
Услышалъ молитву Господь, и простеръ Онъ десницу.
Суда быстроходныя гналъ уже втеръ крылатый,
Ихъ миловалъ Богъ – и пучина ихъ водъ не накрыла,
Въ нихъ Ричардъ, отважный король, и воздастъ онъ сторицей.

На берегъ сошло всё отважное воинство врныхъ,

Ихъ съ боемъ встрчалъ императоръ, схизматъ вроломный,
Но самъ онъ едва убжалъ отъ ихъ грознаго гнва.
Амальрикъ ряды крестоносцевъ украсилъ средь первыхъ,
Отважный въ бою, на пиру молчаливый и скромный,
Онъ что не помыслитъ – ему въ томъ сопутствуетъ небо.

Почетную службу оставилъ онъ въ воинств Папы,

Святйшій отецъ, вс грхи отпустивъ въ покаянь,
Желанье исполнилъ его, всей душой онъ стремился
Безбожному sврю отсчь кровожадныя лапы,
Избавить мечталъ христіанъ онъ отъ слёзъ и страданья,
И денно и нощно объ этомъ онъ Богу молился.

Съ нимъ другъ Теодоръ, въ немъ отважное сердце пылаетъ,

И подвиговъ жаждетъ, свершеній во славу Господню,
Безстрашнй его лишь Амальрикъ, онъ славный воитель.
Красивъ и уменъ, наизусть онъ Писаніе знаетъ,
Язычниковъ многихъ отправитъ онъ въ пасть преисподней
И приметъ обты, когда возвратитъ Вседержитель

Его изъ похода, у вратъ монастырскихъ онъ броситъ

Отвагу и почесть, и пира веселье хмльное,
И Бога онъ станетъ усердно молить о спасень:
Всеблагій Господь испытующе каждаго спроситъ,
Предъ Нимъ обнажится дяніе тайное sлое,
И мысль позабытая выйдетъ на свтъ Его зрнья.

Душа обнаженная горестный вопль подыметъ,

Когда она узритъ себя въ томъ божественномъ свт,
Возжаждетъ сокрыться, но тщетно лишь будетъ метаться.
Идущіе къ Свту губительный морокъ отринутъ,
Никто не избгнетъ суда, не уйдетъ отъ отвта,
Но тьму возлюбившіе будутъ во мрак скитаться.

Король съ торжествомъ восходилъ въ Лимасолъ покоренный,

Съ нимъ подъ руку шла Беренгарія, день затмевая,
И воинство славное съ нимъ ликовало безъ мры.
И въ главномъ собор внчалъ ихъ прелатъ восхищенный,
Онъ воинамъ дал разршеніе, грхъ отпуская:
Невольно они противъ братьевъ сражались по вр.

И къ врнымъ король обратился съ такими словами:

«Вы братья мои, не вассалы, въ священномъ поход.
Великую радость, прошу, вы со мной раздлите.
Богъ миловалъ васъ, и любуются ангелы вами:
До смерти врны были вы мн въ трудахъ и невзгод,
Такъ будьте врны и въ поко и отдыхъ вкусите.

Sло веселитесь, ликуйте, и шьте, и пейте,

И Господа славьте – Господь даровалъ намъ побду,
И силъ набирайтесь: насъ путь ожидаетъ далекій.
Но помните строго и въ сердц своемъ разумйте:
Здсь люди Христа, да не узрятъ отъ рукъ вашихъ бды —
Безъ милости судъ поступившему съ ближнимъ жестоко».

И рыцари славно три дня, веселясь, пировали,

И кипрскихъ винъ вс запасы они истощили,
И вс погреба Лимасола пусты оказались.
Но двое оставили пиръ – имъ веселія мало,
Въ саду средь деревъ не спша они мирно бродили,
Въ бесд разумной познать они мудрость пытались.

Амальрикъ сказалъ (он когда-то читалъ Оригена,

Руфинъ изложилъ его мудро на строгой латыни):
Скажи, Теодоръ, сарацинамъ что Богъ уготовалъ?
Ихъ богъ Магометъ сялъ долго въ нихъ ложное смя,
О, кто столь силенъ, кто бы камень съ души ихъ подвинулъ!
О, кто сообщитъ имъ святое нетварное Слово!

Въ нихъ sло обратилось въ привычку, и слову Писанья

Не скоро они покорятся – ихъ сердце жестоко,
Они христіанамъ враги – сатан они дти;
Удлъ ихъ – погибель, ихъ Божіе ждетъ наказанье,
Но вчна ли участь въ тяжелой тоск одинокой,
Ужель ихъ заблудшія души не вспомнятъ о Свт?

Въ сей міръ Онъ явился, Онъ падшимъ сродни и заблудшимъ,

Отъ міра гонимъ, но пришёлъ, да погибшаго взыщетъ,
Пронзенное сердце о каждомъ безумц рыдаетъ
И ждетъ покаянья, да каждаго сдлаетъ лучше,
Кто искреннимъ сердцемъ священную истину ищетъ,
И съ каждымъ во ад оно нестерпимо страдаетъ».

«Амальрикъ, мой другъ, ты неужто ршилъ усомниться

Въ незыблемомъ, вчномъ, священномъ церковньмъ учень,
Бжалъ отъ суда ты туда, гд родился Спаситель?
Съ безбожной ордой мы безъ жалости вс будемъ биться,
Никто не избгнетъ святаго во гнв отмщенья,
Ихъ всхъ до единаго въ бездну пошлётъ Вседержитель.

Ужель они Бога, скажи мн, всмъ сердцемъ боятся,

Творца прославляютъ неужто длами благими,
И Богу пріятенъ народъ сей безбожный и дикій?
Огонь ихъ поястъ за великія ихъ святотатства,
Горть будутъ вчно они съ ихъ дяньями sлыми,
Въ Христовыхъ церквахъ осквернили святыхъ они лики!

Въ безумномъ аду имъ не будетъ уже покаянья,

Безсмысленна жизнь ихъ – и адъ ихъ такой ожидаетъ,
Гд червь не умретъ и огонь не угаснетъ во вки,
Гд скрежетъ зубовный и вопль, и плачъ, и рыданье,
И огненный омутъ горящею срой пылаетъ,
Горятъ въ этомъ омут гршные вс человки», —

Сказалъ Теодоръ, и лицо его сдлалось грозно.

«Обильную жатву для ада ты, другъ, уготовалъ,
Отъ смерти напрасно избавилъ Господь Измаила, —
Амальрикъ изрекъ и взглянутъ на него серіозно. —
Сколь малое sло – отъ юдоли избавить суровой
Народъ многочисленный – гибелью предка едина.

Не десять ли кратъ фараона, царя у егптянъ,

Училъ, ты скажи, Милосерднйшій богопознанью,
Избранный народъ возжелавъ извести на свободу?
Онъ внялъ изможденнымъ ихъ въ мдное небо молитвамъ,
Но медленно велъ богомерзкаго Онъ къ покаянью,
Не вразъ изничтожилъ избраннаго ради народа.

Неужто, скажи, т труды Его были вс тщетны,

И Онъ первородныхъ егптянъ сгубилъ понапрасну,
И жабъ земноводныхъ смердть понапрасну заставилъ?
Не вс ль согршили и стали ничтожны и смертны?
Не вс ль удостоились участи этой ужасной?
Не каждый ли радостно стопы въ погибель направилъ?»

«Ты врно глаголешь, – ему Теодоръ отвчаетъ. —

Но участь конечная всё же за гробомъ ршится,
Безъ тла душа обнаженной предстанетъ предъ Богомъ.
Кто Бога не зналъ – никогда ужъ Его не познаетъ,
Но врныхъ заслуги умножены будутъ сторицей:
Предстанутъ и эти, и т на судилищ строгомъ».

«Предстанемъ мы вс, Теодоръ, но замри и послушай», —

Амальрикъ сказалъ и вс насторожились мгновенно:
Въ саду чей-то голосъ гнилыми словами sмился:
«Гд очи, чтобъ видли, гд постороннія уши?
Съ тобой мы одни, мы сольемся въ любви незабвенной,
Твоей красотой я сегодня на грхъ соблазнился.

Твое совершенство мн полностью разумъ затмило,

Минута свиданья – и къ чорту Христово ученье!
Отцы мн напрасно пророчатъ вс адскія бды —
Дешевая плата за то, что мн сердцу такъ мило!
Въ объятьяхъ твоихъ эта ночь пролетитъ какъ мгновенье.
Не стоитъ бжать – мн пріятне будетъ побда».

«О рыцарь, молю, ты помилуй невинную душу!

Не дай умереть, господинъ, отъ стыда и позора!
Вдь я христіанка, не длай ты мн ничесоже!
Прекрасный и доблестный, мой повелитель, послушай:
Моимъ будь супругомъ, женой я избгну укора
И многою лаской украшу совмстное ложе.

Святой насъ отецъ обвнчаетъ во храм съ тобою,

И врной супругой твоею объявитъ онъ Анну,
И мой повелитель утшится мною законно.
Я жребій приму, и смирюсь я до смерти съ судьбою,
Теб буду слаще, чмъ съ неба обильная манна,
И буду безъ ропота каждому слову покорна».

Двица ему отвчала столь кротко и нжно,

Что каждое сердце въ защиту ея бы возстало,
Но похоть слпа: на ея не посмотритъ рыданья,
Sло простираясь ко сладости приторно-гршной,
И цлаго ада въ утху ей, кажется, мало:
Пріятна ей боль – и невдомо ей покаянье.

И такъ отвчаетъ растлитель невинной двиц:

«Какъ быстро наскучатъ мн врныя брачныя узы!
Чужое мн слаще, и взору оно вожделннй.
Любви чмъ противиться – ей насладимся сторицей,
А посл простимся – другъ другу не будемъ обузой:
Коль ты христіанка, ты будь въ неизбжномъ смиреннй».

Амальрикъ вскиплъ отъ словесъ этихъ праведнымъ гнвомъ:

«Пусть небо тебя проклянетъ, ацефалъ безголовый!
Нарушить приказъ короля ты напрасно стремишься.
Своей правот призываю въ свидтели небо:
Ты трусъ и предатель! До смерти за каждое слово
Не съ слабою двой, а съ сильнымъ ты мужемъ сразишься!»

«Амальрикъ, любитель глядть на любовныя тайны!

Не стыдно ль вдвоемъ съ безоружнымъ во гнв квитаться?
Любовь я теб уступаю, но будь съ нею ласковъ.
Для насъ эта встрча, быть можетъ, совсмъ не случайна.