Что берешь в дорогу

— Верно представляется, — сказал Ситов. — Но если бы все так думали… Знаешь, в чем наша беда? Спешим, спешим, спешим. И в любви тоже. И в женитьбе. С женитьбой вообще футбольные страсти. Будто одна радость на свете — скорей пожениться. Каждый день у входа в загс вижу: машины, ленты, цветы, невесты в белом. А счастливых, думаешь, много?

— Ну, если приехали в загс…

— То счастливые? И обязательно любовь? Если, бы! — Ситов горько усмехнулся. — Влюбленность, расчет, а еще томление духа и тела, престиж — все спешат объявить любовью. А раз она, любовь, то чего ж — в загс! А там всегда с удовольствием. На любую работу придешь поступать — дай медсправку номер 286, дай характеристику, аттестат. А здесь — ничего. Согласен? Да. Согласна? Да. Хлоп в паспорта штамп! Поздравляем молодых супругов! Живите, плодитесь!

— Ты уж так изобразил! — невесело сказала Люда.

— Как есть. А счастье в любви… эх, — Федя мечтательно вздохнул, — счастье, когда душу родную нашел. Когда знаешь, что тебя поймут, порадуются, простят, когда живут друг для друга. Вот тогда жизнь!.. Вернется Люська — я ей сто раз это объясню. Она поймет. Хоть и шальная Люська, а поймет. Душа у нее хорошая, добрая. За душу и полюбил ее.

Прибежала Юлька, принесла сосновую шишку.

— Ее белка скинула? Там много шишек валяется. Я соберу, и пойдем домой. Я хочу есть.

Люда вспомнила про гаражи. Проводив взглядом шуструю девчушку, спросила Федю, не знает ли он, где их тут строят. На каком-то пустыре будто…

— Машину хочешь завести? — лукаво поинтересовался Ситов.

— Ну, зачем. Надо пешком больше ходить. Полтора часа в день — гигиеническая норма.

— Смотри ты! — восхитился Ситов. — Чутко усекла современную ситуацию… А гаражи строят там, — махнул он рукой в сторону шоссейной дороги. — Как боевые доты строят. Железо, блоки, бетон, сторожа. Драка из-за них. Столпотворение. Родного папу с мамой не пожалеют. Я тоже на твоих позициях: ноги — лучший транспорт. Ни гаража, ни бензина. Плюс хорошее настроение и здоровье.

Еще посидели немного, поджидая Юльку. Та пришла с полными карманами шишек.

— Зачем тебе столько? — сказал отец. — Подари немного тете Люде.

— Берите, — охотно согласилась Юлька. — Целый карман берите.

— Нет-нет, мне хватит одной, — сказала Люда. — А ты играй с ними осторожно, главное, не бросай в деток.

— Я в паровоз и в, вагончики буду играть, — пообещала Юлька.

Искать, где строятся гаражи, Люда не пошла. И так-то не было большого желания увидеть их, а после слов Ситова и вовсе расхотелось.

Домой она возвратилась, как и обещала, около пяти часов. Спрашивать у матери, не приходил ли Виталий, не понадобилось. Татьяна Ивановна, будто считая себя в чем-то виноватой, сказала:

— Не было, доченька. Никуда не выходила. Только на минутку всего и спустилась к ящику — думала, ты газеты не взяла… А еще вот это было там.

И она показала на резной кленовый лист, желтевший на серванте.

18. Лестница

Всякий раз, нужно ли было купить хлеба в магазине, заглянуть в молочный, попасть на пруды или на автобусную остановку, — всякий раз Вадим проходил мимо соседнего дома, где жила бывшая одноклассница, а теперь студентка технологического института Зайцева. Проходил и невольно сжимался — казалось: стоит Ленка у окна за шторой и смотрит на него. Ну для чего ей, все понимавшей, умненькой, круглой отличнице, для чего ей было влюбляться? Она-то не могла не замечать, как он поглядывает на Белову, как вздыхает, — так нет же, влюбилась!

Теперь, вернувшись из армии и неожиданно узнав о ее чувствах к нему, пусть и давних, школьных, Вадим охотно предпочел бы ходить к своему дому окольной дорогой. Но это было бы просто смешно — делать большой крюк дворами, да и все равно ведь когда-нибудь, хочет не хочет, а повстречается с ней.

Целую неделю на узком пространстве двора и улицы пути их не пересеклись. А около десяти часов утра, в субботу, запутанные и хаотические орбиты их передвижений наконец сошлись в одной точке. Точкой этой оказалась очередь в полтора десятка покупателей, желавших приобрести бумажные кулечки со свежим молоком.

Вадим стал в очередь, а впереди, через три человека, — Ленка. Не по спине узнал, не по забавным (как и в школе) кудряшкам, огненно рыжевшим понизу белого берета. Узнал по лицу — она уже заметила Вадима и, полуобернув лицо, с любопытством смотрела на него своими карими, узенькими и будто косенькими глазами.

— Здравствуй, — выдохнул Вадим и почувствовал: кажется, краснеет.

— Здравствуй, Вадим, — чуть вышла она из очереди. — Говорят, вернулся, а тебя все не видно, не видно.

— Неделя — разве срок? — сказал Вадим. — Вот и увиделись.

— Да…