Что гложет Гилберта Грейпа?

— Ненавижу тебя, Гилберт. Ненавижу! Я рассказываю историю, очень смешную историю, а ты срываешься с места! Даже счет свой не подумал оплатить! Опозорил меня. Тебе известно, что у меня тоже гордость есть? А? Ты это знал!

Я не перебиваю — выслушиваю, насколько недостоин его дружбы. Разглагольствует, как неудачник-бойскаут. Наконец я говорю:

— Слушай, придурок.

— Я не придурок! Это ты, Гилберт, у нас придурок.

— В штаны напрудил не Лэнс Додж.

— Он самый. У меня на глазах.

— Нет, придурок. Это был я.

Поднимаю стекло.

Такер задергался:

— Ты? Быть не может. Не может такого быть!.. Мм… черт.

Начинаю сдавать задом.

— А ведь точно. — Такер припоминает. Лихорадочно пускается в извинения, но я уезжаю.

Будь у меня такая возможность, на неделю прекратил бы всякое общение с Такером. Таких друзей — за пальцы да в музей.

Кафе «Рэмп» уже далеко позади; я остаюсь наедине со своими мыслями. Сожалею только об одном: что не обоссал миссис Брейнер вживую.

17

Кто-нибудь решит, что Гилберт Грейп заделался мыслителем, мечтателем, пока расставлял консервные банки, выкладывал полуфабрикаты и упаковывал покупки горожанам.

С годами я довел свои действия до автоматизма, до той естественности, которая позволяет мне работать бездумно. Да, мысли мои блуждают где хотят. Как правило, умственно я нахожусь не там, где маячу физически. Я уношусь в де-мойнский торговый центр «Мерль-Хэй молл», или гоняю по пустыне, или стою на крыше какого-нибудь здания в Омахе и жду приближения разрушительного урагана. Имейте в виду: мысленно я очень редко бываю в этом магазине и в этом городке.

Когда я наклеиваю ценники на хлопья для завтрака, ко мне сзади подходит мистер Лэмсон:

— Жизнь готовит нам прекрасные сюрпризы, Гилберт.

Вздрогнув, едва не выпускаю из рук коробку «Уитиз». И только выдавливаю:

— А? Что?

— Не ожидал, да?

— Не ожидал, сэр.

— Стало быть, ты меня понимаешь.

Киваю.

— Я знал.

Не один год мистер Лэмсон ловит кайф, когда у него получается застать меня врасплох. Сейчас он прятался под прилавком, за собачьим кормом, а однажды чуть не окоченел до смерти: залез в морозильную камеру и ждал, когда мне понадобится открыть дверцу, — и все ради того, чтобы в нужный момент гаркнуть: «Сюрприз!» К тому времени, как мне в конце концов понадобилось заглянуть в морозилку, у него уже заиндевели брови и посинели губы.

Шепчу себе под нос: «Прекрасные сюрпризы… жду не дождусь».

Мистер Лэмсон замечает, что у меня шевелятся губы:

— Что ты сказал?

— Ничего, сэр.

Из крошечного чулана, который служит офисом, раздается голос миссис Лэмсон:

— Папулик, сегодня в «Фудленде» какая-то акция?

— Понятия не имею. Гилберт, в «Фудленде» какая-то акция?

— Ну, это вопрос не ко мне. Я там не закупаюсь. Ноги моей там не будет. Лучше сразу смерть.

— Это уж ты загнул.

— Сэр, — говорю, — к сожалению, это правда. Я хожу в магазин за продуктами. А не за…

— Там явно что-то происходит, — перебивает меня миссис Лэмсон, как будто так и надо. — Иначе почему у нас безлюдно?

Не решаюсь открыть им новость, которую на днях узнал от Такера. Вроде бы в «Фудленде» установили емкость с водой, наподобие аквариума, и запустили туда не то крабов, не то осьминогов, не то лобстеров с замотанными скотчем конечностями или клешнями — у кого что. Вокруг толпятся покупатели, детишки строят рожи морским чудищам — радуются, небось, что сами не угодили в заточение.

Поднимаю взгляд к настенным часам с символикой «Чудо-хлеба»[4]. Отработал сегодня сорок семь минут, а кажется — все сорок семь дней.

— Гилберт, ты точно не знаешь того, что неизвестно нам?

— Мамулик, — говорит мистер Лэмсон, — я уверен, что Гилберт бы нас просветил, знай он, что там затевают. Правда?

Мистер Лэмсон расплывается в желтозубой улыбке и скользит по проходу номер два.

Миссис Лэмсон запевает «Песню о кукурузе Айовы»:

Айова, Айова, штат земли.
Мы руки сплели.
Это Айова, Айова,
Край кукурузных полей.

Меня постукивают по спине. Это мистер Лэмсон — обежал кругом и вернулся с увлажненными глазами.

— Если бы на свете была другая такая женщина. Если бы она раздвоилась, ты смог бы взять в жены вторую, — говорит он.

Впервые за долгое время могу сказать то, что думаю:

— Вы даже не представляете, мистер Лэмсон, до какой степени мне это нужно.

— О, я-то представляю, сынок. Поверь, очень хорошо представляю.

Пение смолкло.

— Мальчики, о чем вы там сплетничаете? — кричит миссис Лэмсон. — Критикуете мое исполнение?

— Как можно! — возмущается мистер Лэмсон.

— Нет-нет, мэм.

— Тогда где ваши аплодисменты?

Мы с боссом вынуждены похлопать. Он кричит «браво», а я еще раздумываю.

За окном проезжает универсал Карверов; на заднем сиденье — мальчишки. Миссис Бетти Карвер вяло машет. Я отворачиваюсь в надежде, что она не перехватила мой взгляд.