Что я натворила?

Все постояльцы отеля были одеты по последнему слову моды, женщины теребили в руках сумочки «Louis Vuitton» и бриллиантовые браслеты на запястьях, отбрасывающие отблески на мраморные стены. Судя по всему, гостившие в отеле дамы, не сговариваясь, решили, что для этого покрытого зеленью острова идеально подойдут прозрачные розоватые платья, босоножки на высоком каблуке, гулко цокающие по мраморному полу. Их идеальные лица выдавали огромное количество перенесенных ими пластических операций.

К сожалению, Кейт о местном дресс-коде понятия не имела. Она попыталась разгладить складки на своей юбке с принтом и снова надела на плечо пляжную сумку из рафии, купленную в «Сэйнсбериз». Ее наряд скорее походил на прикид юной школьницы, чем взрослой дамы, приехавшей покорять Карибы. Кругом сновали мужчины из Вест-Индии в бермудах защитного цвета и белых рубашках-поло. Сотрудники отеля напряженно ждали, когда кто-нибудь из гостей их вызовет — освежить напиток или узнать, в каком из местных ресторанчиков вкуснее всего готовят.

Кейт быстро решила, что лучшим средством выжить будет ото всех спрятаться. Сама мысль о том, что придется с кем-то трепаться у барной стойки или около шезлонга, приводила ее в ужас. Она представила себе эту беседу:

— Привет, меня зовут Дэбби. Мы из Нью-Йорка. Муж? О, он работает в банке. Да, у нас двое сыновей — один учится в военной академии, хочет стать пилотом, а второй — в Гарварде. Первый ли мы тут раз? Нет, уже шестнадцатый. Просто обожаем местные виды. Как насчет вас?

— А я Кейт. Из Великобритании. Тут я впервые; обычно езжу исключительно в Падстоу. Мой муж? Умер. О нет, пожалуйста, не надо, это я убила его. Как раз только вышла из тюрьмы. Дети? О, они не разговаривают со мной из-за этой глупости с убийством… Как мне нравится ваше бикини!

Вряд ли после такого общения она обрела бы новых друзей. Так что Кейт стала выбирать те места, куда остальные туристы почти не ходили. Большинство из них проводили все время в прогулках по пляжу с пина-коладой в руке или в местных ресторанах на берегу океана. Но только не Кейт.

Первые два дня она лишь пару раз спускалась на пляж, бродила немного вдоль берега и тут же возвращалась в свой уютный номер. Ложилась на свою огромную кровать и восхищалась роскошью, которая окружала ее. И засыпала под пение птиц и звуки дикой природы. На третий день она обнаружила настоящую золотую жилу — Голубиный остров. Это было то самое прибежище, о котором Кейт мечтала: тихий оазис посреди джунглей, в центре которого возвышались руины древнего форта.

К форту вела извилистая тропа, идя по которой Кейт с интересом рассматривала местные деревья с названиями вроде «Делоникс царский» или «Сансевиерия трехполосная». До мыса Сигнального она дошла почти без труда — взбираться на крутой склон после нескольких дней ничегонеделания было желанной разминкой. Скрывшись от полуденного солнца за удачно расположенным фрагментом стены, Кейт наблюдала, как океанскую гладь рассекают белоснежные катера, тянущие за собой крошечных людей на водных лыжах, которые были похожи на пластиковых человечков из набора «Железная дорога». Кейт провела ладонью по теплому граниту, на котором расположилась. Она задавалась вопросом, сколько рук касалось его на протяжении тех двухсот лет, что прошли с момента, как он оказался здесь.

Каких, должно быть, нечеловеческих усилий стоило доставить сюда эти гигантские куски гранита с палубы корабля, стоявшего почти тремястами футами ниже! Кейт представила себе толпу мужчин с блестящими на солнце мускулами, которые, наверное, таща эти огромные камни, вспоминали о родных английских мостовых и о своих далеких возлюбленных, ждущих их где-то за океаном. Ее несколько огорчил тот факт, что теперь результаты их усилий служили исключительно пристанищем для усталых туристов.

Было так странно, что всего несколько недель назад единственным зрелищем, доступным Кэтрин, был вид белых стен, решеток и синих ковриков на полу. По ночам она лежала на своей койке и слушала скрип резиновых подошв надзирательниц, совершавших обход. Трудно было вспоминать, что жизнь в Марлхэме по-прежнему идет своим чередом, но уже без Кейт. Она чувствовала нечто подобное и насчет Маунтбрайерз: после того, что там произошло, сложно было даже представить, что все вернулось на круги своя. Кейт подумала, что, должно быть, так заживает рана: сначала больно, но потом она затягивается и зарастает новой, здоровой кожей.