Что мы знаем (и не знаем) о еде. Научные факты, которые перевернут ваши представления о питании

Описанная картинка не так уж далека от истины. Вполне полезные лактобациллы и бифидобактерии способны делать из глутамата гамма-аминомасляную кислоту (ГАМК), главный «тормозной» нейромедиатор, высокая концентрация которого обеспечивает нам спокойствие и собранность. Кишечная палочка и пекарские дрожжи испускают норадреналин, от которого мы с перепугу взвиваемся в воздух. Кандиды, стрептококки и энтерококки производят серотонин, позволяющий не замечать очевидных недостатков бойфренда, а бациллы и серратии — дофамин, нашептывающий о простых радостях жизни. Триптофан поставляет бактерия Bifidobacterium infantis — благодаря ей наблюдается рост толерантности и доброжелательного поведения на фоне уменьшения раздражительности и восприятия окружающих как, в сущности, приятных людей. Это еще не все! Lactobacillus acidophilus штамма NCFM вообще никого не стесняется — напрямую усиливает экспрессию каннабиноидных рецепторов как в стволе мозга, так и на периферии.

Потрясающее открытие сделал студент Северо-Восточного университета Бостона Филип Стрэндвиц. Его научный руководитель Ким Льюис заметил, что многие некультивируемые бактерии можно вырастить на чашке Петри в присутствии микробов-помощников, поставляющих им недостающие метаболиты. Работая с некультивируемыми бактериями, Филип нашел странный микроб под номером KLE1738, растущий только в присутствии Bacteroides fragilis или Dorea longicatena. Очистив вещества, выделяемые бактериями-помощниками, аспирант нашел заветный компонент, которого так не хватало неуловимому микробу: гамма-аминомасляную кислоту! Этот микроб только и делал, что подъедал производимую другими бактериями ГАМК. А ведь у человека нехватка ГАМК вызывает депрессию и тревожность[97]. Как знать, может быть, микроб KLE1738 становится возбудителем заразной паранойи!

Лора Стинберген из Лейденского университета поставила вопрос ребром: можно ли улучшить настроение, «подправив» кишечную флору? Она набрала сорок добровольцев, не страдавших ни перепадами настроения, ни депрессией, ни тревожными состояниями, и, как это заведено при клинических испытаниях, разделила их на две группы: опытную, в течение четырех недель получавшую коктейль из семи видов пробиотических бактерий, и контрольную, которую кормили пустыми пилюльками. Результаты исследования убедительно показали: прием пробиотиков улучшает настроение. Более того, бактериально поддержанные участники стали меньше реагировать на собственное состояние грусти[98]. Дело в том, что в грусти как таковой ничего необычного или нездорового нет, а вот реакция на нее у склонных и не склонных к депрессии граждан значительно различается. При грусти и возвращение к одним и тем же мыслям, и злость на себя и других — признаки развития депрессии. Так вот, по обоим указанным признакам подкормленные пробиотиками добровольцы по шкале депрессии отдалились от опасного рубежа, а с участниками контрольной группы этого не произошло.

Какова же связь между пробиотиками и настроением? Ответ до конца не ясен. Целый ряд исследований показал, что повышенная проницаемость стенок коррелирует с симптомами депрессии. Возможно, пробиотики укрепляют кишечный барьер и тем самым снижают нашу чувствительность к провоцирующим депрессию стрессам и раздражителям. Другая гипотеза еще интереснее: пробиотические бактерии способствуют выработке триптофана и его производных — предшественников серотонина, нашего главного медиатора настроения.

О связи между полноценной, богатой нутриентами диетой и отличной работой мозга известно еще со времен Гиппократа. Правоту этого ученого подтвердило множество современных исследований, показавших: чем качественнее питание, тем меньше шансов скатиться в депрессию или возрастное снижение интеллекта[99]. Однако прямых связей между содержимым кишечника и черепной коробки долго не просматривалось. И только пристальный взгляд на маленький народец, проживающий в недрах нашего тела, расставил все на свои места.

«Эврика!» — вскричали врачи и профессора и открыли множество научных лабораторий и стартапов, занимающихся исследованиями микробиома. В России и остальной Европе такие исследования проводит Atlas Biomed, а также специалисты Университета Гронинген с проектом MiBioGen и ученые Королевского колледжа в Лондоне. В Америке — калифорнийская компания Thryve. Правда, стартапом ее уже не назовешь: с 2016 года она насобирала почти полтора миллиарда долларов инвестиций[100].