Что не стоит делать невидимке

– Я так не думаю, Джесси, старина, – он снова включает свой юридический голос. – Видишь ли, на этом самом устройстве я нашёл немало доказательств. Текстовые сообщения, журнал звонков, много чего, и всё это приводит к однозначному выводу: имели место несколько преступлений – получение денег обманным путём, удержание животного, идущее вразрез с Законом о домашних животных от 1968 года. Все вышеперечисленные доказательства являются достаточным основанием для возбуждения дела против лиц, виновных в данных преступлениях, а именно мистера Джесмонда Найта и его сестры-близнеца, Джарроу, проживающих в доме номер сорок по Линкс-Авеню, Уитли-Бэй, – он замолкает и драматично указывает пальцем на Араминту. – А вы, мисс Араминта Фелл, являетесь соучастницей преступления и будете должным образом привлечены к ответственности.

Он блефует – чертовски блефует – но этого хватает.

Араминта стала белее белого.

На экране телефона Джарроу яростно кусает нижнюю губу и с усилием моргает.

Они попались.

Бойди возвращается к телефону, который держит словно делая селфи, чтобы Джарроу и Джесмонд всё как следует разглядели.

– К ответственности, так-то, если только все деньги, полученные обманным путём, не будут в течение недели возвращены пострадавшим, – Бойди придвигается к телефону поближе. – Дело закрыто. Разберитесь, ага? – он смотрит на часы. – Минт? Куинни Аберкромби может быть первой. У тебя есть час, прежде чем мы звякнем ей проверить, всё ли было исполнено. Уяснила? Так шевелись!

Араминта кивает и практически выбегает из палаты.

Бойди снова поворачивается к телефону.

– Я серьёзно, Джарроу, Джесмонд. Все деньги должны быть возвращены, иначе все узнают, начиная с вашего отца. Этот телефон сегодня будет опущен в ваш почтовый ящик, но не беспокойтесь – я сделал бэкапы всех данных. Пока-пока! – не дожидаясь ответа, он завершает звонок.

Кэти и Кирстен наблюдали за всем этим с нарастающим изумлением.

– Ну и корова! – говорит Кирстен.

– Она мне никогда не нравилась вообще-то, – подхватывает Кэти.

Глава 91

После того как девочки ушли, я спрашиваю Бойди:

– Насчёт тех данных, которые ты нашёл на телефоне?

– Хм-м-м?

– Ты что, просто блефовал?

– Не совсем. Но знаешь, Эффи, блефу я учился у лучших.

Я не понимаю, о чём он, но скоро пойму.

Глава 92

Меня выписали из больницы, но у меня по-прежнему болит всё тело, а на голове швы.

Папа снял дом в Монкситоне. Он хочет, чтобы мы с ба к нему переехали.

Честно говоря, я думаю, он хочет, чтобы к нему переехала я, а ба пригласил из вежливости, но я надеюсь, она переедет тоже. Будет весело.

В конце концов мне приходится попросить ба прекратить извиняться.

Она делала в точности то, о чём попросила её мама. Ради меня она десять лет прожила под именем Беатрис Ледерхед вместо своего настоящего имени, Белинда Маккей. Она каждый день беспокоилась, что кто-то может её узнать или увидеть связь между ней и «Фелиной».

Она убедила прабабулю подыгрывать ей в этом обмане при условии, что она расскажет мне правду, когда я буду «достаточно взрослой». Но к тому времени она зашла так далеко, что уже не могла выпутаться из собственной лжи.

Я выросла под именем Этель Ледерхед, и ею я и являюсь. Я не выросла под именем «Бу Маккей (или Малкольм? Кто знает), дочь трагически погибшей поп-принцессы Миранды «Фелины» Маккей» – и меня это совершенно устраивает.

Кому хочется быть настолько видимым?

И если бы ба не стала лгать, что изменилось бы?

Моей мамы всё равно бы не было. Это бы осталось прежним.

«Пропавшие годы» моего папы, как он это называет, никуда бы не делись, и он всё равно вернулся бы.

Я могла бы вырасти в Лондоне, но знаете что? Была я там как-то на экскурсии – не так уж там и здорово. Ни пляжа, ни чаек, ни маяка.

Ни Бойди – настоящего друга, который каждый день меня смешит.

Скоро я иду к нему в гости. Он пригласил меня сообщением:

Мистер Эллиот Бойд приглашает

Мисс Этель Ледерхед

На вечер с ужином и откровениями

8 июля, 19:00

Ужин и «откровения»?

Что это за нафиг?

Три недели спустя

Глава 93

Я прихожу к Бойди в семь, и, когда он открывает дверь, оказывается, что он снял школьную форму (что для него странно) и оделся в чистую белую рубашку, хотя на ногах у него летние шорты. Он практически сияет, как будто только что принял ванну.

Когда я захожу в гостиную, я заливаюсь смехом, потому что на обеденном столе стоят две зажжённых свечи, хотя вообще-то ещё светло.

– Бойди! А свечи-то зачем? – я смеюсь, а потом морщусь, потому что смеяться ещё немного больно.

– А, эт’? Низачем. Я, эм… Кажется, мама не убрала их отсюда после какого-то посетителя или что-то такое, вот так.

– А где твоя мама? Я пойду поздороваюсь.

– Ох, она, эм… её нет дома.