Что охотится в тени

– А если я не в состоянии дать тебе информацию, которую ты ищешь? – спросила она, пальцы рук у нее на боках начали подергиваться.

Я почти чувствовала, как пульсирует ее сила, когда она осторожно двигает руками, рисуя тонкий узор на бедре.

Потянувшись к ней, я остановила ее руки, которые, казалось, выполняли нечто, что для меня выглядело как начало какого-то заклинания – для защиты или нападения, в этом я не была уверена. Но она взглянула на мою руку, которая удерживала ее, повернула голову в сторону и нахмурилась, пока изучала меня.

– Я спалю остатки Сопротивления дотла, чтобы найти ее. Приказ исходит от самой Маб, и ты не хуже других знаешь, что я обязан его выполнить. Чего бы это ни стоило, Имельда, – объяснил Калдрис, заставив Имельду вздохнуть.

Она кивнула, когда я отпустила ее, и повернулась, оглядываясь через плечо.

– Фэллон, – позвала она к себе девушку.

Я узнала ее. Мы встречались с ней в общей пещере в ту самую первую ночь, когда только прибыли в туннели. Да и потом я время от времени видела ее мельком, пока мы жили здесь. Она была на несколько лет старше меня. Волосы были заплетены в две косы с одной стороны и змеились от лица и дальше по голове, обнажая глубокую линию единственного шрама, который начинался в центре лба и пересекал ее бровь. Затем снова появлялся на щеке, растворяясь в линии подбородка. У нее были широко расставленные карие глаза, намного темнее ее бледной кожи. Имельда положила руку на плечи девушки, слегка подтолкнув ее вперед, перед собой.

– Это она? – спросил Калдрис, склонив голову набок и изучая ее, возможно, пытаясь найти в ней намек на родословную своей мучительницы.

Я не очень понимала, каким образом родословная может быть связана с реинкарнацией. Как кто-то все еще может быть дочерью Маб после столетий жизни, и смерти, и возрождения у новых родителей. Такая сила должна была как-то запечатлеться в наших душах, каким-то образом пройти через нашу жизнь.

– Не знаю, – призналась Имельда, крепче сжимая плечи Фэллон.

Губы девушки напряженно сжались, она нахмурила лоб. Какой бы правдой ни собиралась поделиться Имельда, Фэллон об этом не знала.

– Что значит, не знаешь? – спросил Калдрис, и в голосе у него сквозило раздражение, пока он изучал ведьму.

– Тогда детей было двое. Две девочки. Их принесли нам для защиты в ночь создания Завесы. Фэллон – одна из них, и она вполне может быть той дочерью, которую вы ищете, – признала Имельда, понурив голову.

Калдрис замер рядом со мной, его тело напряглось от слов, сказанных Имельдой. Я же знала только то, что он считал, что дочь Маб действительно находится в рядах Сопротивления. И это было единственной причиной его обмана и проникновения в их ряды. Что еще могло так интересовать ведьм, кроме дочери Маб?

– Двое детей? – спросил он, склонив голову набок, обдумывая ее слова.

Наступила тишина, в которой его потрясение стало еще более очевидным.

Прочистив горло, я перебила его:

– Откуда ты знаешь? Это было много жизней назад.

Я изучала женщину, стоящую передо мной. Она тоже смотрела на меня с интересом.

– На ней метка ведьмы, – сказала Имельда, наклоняясь и беря руку Фэллон в свою.

Она подняла ее, показав мне белый полумесяц, выжженный на коже Фэллон, – волшебное клеймо.

– Такую метку любой из кланов ведьм может поставить на души людей, которых им поручено защищать, – объяснил Калдрис, все еще прижимаясь ко мне. – Это делается нечасто, но у каждого клана имеется только одна метка. Значит, если то, что говорит Имельда, правда, у обеих девушек будет одна и та же метка. Если бы обе девочки оказались в Пустоте одновременно, к тому времени, когда они переродились, было бы невозможно сказать, кто из них кто.

– А где другая девочка? – спросила я, переводя взгляд с него на Имельду.

Шанс вернуться в Альвхейм, жить в Катансии и закольцевать нашу связь, прежде чем мы сможем сплотить ряды против Маб, зависел от того, найдет ли он ее дочь, чтобы выполнить свой долг перед ней.

– Не знаю, – вздохнула Имельда.

Она поджала губы, как будто правда причиняла ей такую же боль, как и нам.

– Ее забрал из Сопротивления опекун три жизни назад. Должно быть, он спрятал ее от посторонних глаз и замаскировал метку ведьмы. Мы пытались найти ее, но безуспешно. Сейчас она может быть где угодно.

Калдрис застонал, наклонив голову вперед.

– Эта другая девочка… Что в ней было такого особенного, что она нуждалась в защите? Она была дочерью одного из врагов Маб?

– Этого я тоже не знаю. Эту информацию охраняли старейшины. Мы знали только то, что одна из них – дочь Маб и что однажды за ней кто-нибудь придет, но только старейшины знают правду о другой и о том, какова ее роль во всем этом, – ответила Имельда, взглянув туда, где члены Дикой Охоты наблюдали за ситуацией, стоя у стен пещеры.

– Тогда давай сюда своих старейшин.

– Один погиб от рук другого. Другой, – сказала она, встретив взгляд Калдриса, – и есть опекун, укравший второго ребенка.