Что охотится в тени

Она точно не знала, кто или что она есть, и это незнание ее мучило. Вся ее личность была украдена, как и семья, которая была у нее совсем недавно, но которую она больше не могла считать родной.

– Ты – моя чертова половина. Все остальное не имеет значения, мин астерен, – прорычал я, задавая медленный, но жесткий темп.

Мне хотелось двигаться быстрее, я жаждал освободиться и получить удовольствие, которое давало мне ее тело и о котором я и мечтать не мог.

Животная потребность наполнить ее своей спермой в любое время дня или ночи сводила меня с ума, подталкивая к краю ближе, чем я осознавал. Если бы у нас было безопасное место, где мы могли бы спокойно наслаждаться друг другом, если бы мы могли жить во дворце в Катансии, то большую часть времени она бы проводила, пронзенная моим членом, глядя мне в глаза.

Она уже начала хотеть этого, хотя пока еще не стала фейри.

Глаза у нее защипало от слез, но бедра все еще ритмично приподнимались, чтобы принимать меня сильнее, быстрее. Чтобы мы могли объединяться всеми возможными способами. Скоро мы перейдем границу и станем настоящей парой, и, слившись с ней, мы превратимся в единое целое.

Я отвел ее ноги в сторону и согнул ее пополам, прижав ее колени к снегу, чтобы наклониться и на мгновение захватить ее губы своими.

– Скоро, детка. Скоро ты все поймешь, – сказал я, потому что, сколько бы она ни читала книгу, которую дал ей Холт, ничто не могло подготовить ее к парным узам фейри.

Ничто не могло подготовить ее к всепоглощающей потребности, которая вскоре охватит ее.

Она глубоко дышала, погружаясь в землю, когда я толкался вперед, полностью проникая в ее нежные ткани, следуя за оргазмом, маячившим где-то на краю моего разума. Она впилась зубами в нижнюю губу, прикусив ее так сильно, что я подумал, как бы она не истекла кровью.

Наклонившись вперед, я облизал ее прикушенные губы, почти желая, чтобы у нее на самом деле пошла кровь. Я хотел погрузиться в нее полностью, целиком быть внутри и забрать ее сущность в себя. Но впервые поделиться кровью во время секса мы должны будем, только когда станем закольцовывать нашу связь. И тогда я не выну из нее свой член до тех пор, пока мы полностью не обменяемся кровью друг с другом.

– Es to un caoin asteren en min awyr, – пробормотал я, наблюдая, как в ее глазах загорелись слова, которые она пыталась перевести в уме, силясь сфокусироваться на них, несмотря на медленное движение моего члена внутри ее плоти. – Ты – единственная звезда на моем небе.

На губах у нее расцвела нежная улыбка, отгоняя тени, блуждающие у нее в глазах, которые тут же засияли зеленью. И она сморгнула слезы, которые заставляли ее глаза гореть.

– И ты – единственный свет в моей тьме, – сказала она, и меня пронзил шок осознания.

Я провел так много времени, считая, что она – единственный свет в моем унылом существовании. Поэтому мысль о ней, окруженной тьмой, которая жаждет ее поглотить, вызывала во мне ярость.

Я трахал ее медленно, не сводя с нее глаз, пока моя душа горела от тяжести ее признания.

Никогда я не был ни для кого светом. Никогда еще никто не смотрел на меня так, будто я – солнце, сияющее в темный день. Она использовала нашу связь, чтобы отстраниться от того, что существовало внутри нее, и я никогда ее не отпущу.

Я приложил большой палец к ее клитору, медленно обвел его по кругу и получил то, что хотел. Ее киска сжалась у меня на члене, стиснула меня изо всех сил, трепеща от наслаждения.

– Я люблю тебя, детка, – пробормотал я, наклоняясь вперед, чтобы коснуться ее губ своими, когда она кончила. – И буду любить тебя вечно. Пока не воцарится хаос.

– Пока не воцарится хаос, – прошептала она, выдыхая слова вместе с оргазмом.

Наконец я отпустил ее руки, позволив льду снова превратиться в снег. Она взяла меня за голову и притянула к себе так, что наши дыхания слились в одно.

– И потом тоже буду любить тебя.

Я кончил, изливая в нее сперму, и прижался к ней лбом. Если все пойдет хорошо, завтра мы пересечем границу.

И тогда она станет моей по-настоящему.

41

ЭСТРЕЛЛА

Я направилась к Имельде, глядя на женщину, которая лежала на животе в одной из телег. Других меченых оттуда убрали, чтобы ведьма могла ухаживать за ней. Всадники разбивали лагерь для ночевки. Закат еще не наступил, но нам не хотелось продолжать путь и рисковать жизнью девушки. Сначала Имельда должна остановить кровотечение. Если сможет.

– Как она? – спросила я, наблюдая, как Имельда измельчает травы, превращая их в пасту.

Она пробормотала заклинание над камнями, которые собрала для того, чтобы разбить их, вонзив кончик кинжала в палец. Кровь хлынула, капая на камни, но пасты не касалась. Это была скорее плата за ее магию, а не ингредиент. Она сунула палец в рот, продолжая измельчать травы.

– Жить будет. Она выздоровела бы быстрее, если бы у меня была куркума, – ответила ведьма.