Что осталось от меня — твое

Еще несколько дней назад он был близок к тому, чтобы уничтожить эту папку. Тогда Сарашима думал, что сможет перебраться в Симоду и начать новую жизнь. Но прошлое оказалось безжалостным, оно настигло его именно там, куда он собирался сбежать. От него невозможно укрыться. Однако впереди есть будущее, и Ёси должен завершить начатое. Он найдет покупателя на Ваишкуру, а вырученные деньги положит на счет Сумико. Ёси слишком стар, чтобы покидать Токио, и слишком стар, чтобы меняться самому. Но, возможно, внучка когда-нибудь сумеет сделать то, что не удалось деду.

Он добрался до бумаг, лежавших последними в стопке документов, — своих собственных заметок, касающихся окончательного приговора Каитаро Накамуре. К ним была прикреплена карточка с именем и адресом прокурора, ведущего дело: Хидео Куросава. Ёси прихлопнул бумагу ладонью и скривил губы в горькой усмешке. Обычно к смертной казни приговаривают людей, за которыми числится больше чем одно убийство. Но бывают исключения: это зависит от обстоятельств убийства, мотивов преступника и аргументов, выдвинутых стороной обвинения.

Ёси вытащил чистый лист бумаги и потянулся за ручкой.

СУМИКО

СУД НАД КАИТАРО НАКАМУРОЙ

Юристы поколения, к которому принадлежал мой дед, были своего рода универсалами. Они не специализировались в той или иной области права, как мы сегодня, но могли работать в разных областях. Мой дед был прирожденным юристом, способным участвовать в любом процессе, в том числе и таком, где речь шла о вынесении смертного приговора.

В офисе у дедушки я нашла папку с письмами. Их было с полдюжины, все адресованы главному прокурору Куросаве, в них содержались юридические доводы, каждый подан с характерной для него точностью. Доводы могли бы послужить хорошим подспорьем стороне обвинения.

Дедушка начал с предложения пристально взглянуть на сам бизнес — «агентство по разводам», — процветающий в Токио. Занятие вполне легальное, хотя законодательно не регулируемое. Даже лицензии на то, чтобы работать частным детективом, не требуется. Подводя итог, Ёси Сарашима подчеркивал опасность, которую подобные агентства представляют для общества. Прокурору, по мнению дедушки, следовало обратить особое внимание суда на свободу, которой пользуются их агенты, манипулируя жизнью и чувствами людей, что зачастую приводит к поступкам, прямо противоречащим закону. Дедушка утверждал, что за психологическим давлением на мою мать со стороны Каитаро и последующим нападением на нее стоял хладнокровный и корыстный расчет. И настаивал на том, чтобы линия обвинения была максимально жесткой: нужно навсегда покончить с этим позорным бизнесом и преподать хороший урок тем, кому вздумается пойти по стопам Каитаро.

Дедушка много и подробно писал о жизни нашей семьи, но совершенно не в той тональности, которой можно было ожидать: ничего о том, насколько тяжела для него потеря единственной дочери, лишь факты, касающиеся его личного состояния и той финансовой поддержки, которую он неизменно оказывал моей матери. Дед педантично перечислил все банковские счета, открытые на ее имя. А затем выразительно и кратко изложил мотивы поступков Каитаро — почему он так стремился завоевать доверие моей матери и что потерял бы, если бы их от ношения разрушились.

Кроме того, дедушка всячески подчеркивал то положение, в котором оказался Каитаро: вскоре после знакомства с Риной его уволили из агентства, и ему пришлось жить без стабильного источника дохода, перебиваясь случайными заработками от продажи своих фотографий. Таким образом, заключал дедушка, Рина Сато оказалась для Накамуры своего рода инвестиционным проектом, он в значительной мере поставил свое будущее на карту.

И наконец, Ёси Сарашима изучил и привел в качестве примера несколько дел, где речь шла об убийствах, совершенных при схожих обстоятельствах. Во всех случаях преступниками двигали личные интересы и жажда наживы. Он описал личности жертв и обвиняемых, детально рассмотрел ход каждого процесса, предлагая взять за образец действия стороны обвинения. Для примера дедушка нарочно выбрал самые свежие дела. И везде суд оставался непреклонен, а приговор был вынесен крайне суровый.

На процессе Каитаро Накамуры председательствовал не один судья, а трое, однако коллегия присяжных не входила в состав правовой системы того времени. Поэтому интерпретация событий, вердикт и приговор были отданы на откуп людям, занимающим судейские места в порядке возраста, ранга и опыта. Самому младшему, вроде меня, свежеиспеченному юристу, только-только закончившему практику в Верховном Суде, обычно поручают изложить суть дела и предложить возможную редакцию приговора. Его выводы будут рассмотрены вторым участником процесса — судьей чуть более опытным, находящимся в середине своей карьеры и прошедшим трехлетнюю ротацию в судах Токио. Финальную редакцию приговора осуществит третий участник — старший судья.