Что сделает безумный скульптор из неживого камня?

Скоро Андрей приступил к работе над скульптурой, которую годы спустя со всеми осторожностями везли поездом из Керавии в Град, чтобы установить над входом в театр. Здесь её белизна грамотно составляла контраст стенам, выкрашенным в кирпично-красный и чёрно-багряному обрамлению окон, похожему на притязательный головной убор и треугольные языки пламени. Он не пожалел растратить почти все оставшиеся средства на мраморную глыбу в полтора человечьих роста. Центр скульптурной группы должен был занимать небольшой прямоугольник с поднятыми кулисами и подмостками, на которых в пол-оборота к зрителю уселась крошечная человеческая фигурка. Само положение тела, ладони, обхватившие полусогнутые колени, должны были казаться немного нелепыми, а лицо, обращённое вверх, выражать потерянность. По бокам, снизу и сверху от мизерной сцены, невидимо для человека разворачивалось основное действо. В разных положениях изгибались огромные фантастические создания, их волосы свободно переплетались наподобие осминожьих щупалец, отовсюду глядели присоски, перепонки, плавники, спиралевидные узоры на их коже. Сверху одно из созданий со скрученной раковиной на голове опустило чешуйчатую руку к самому занавесу, едва не доставая краями ладоней-плавников крошечного человека. Прекрасное лицо создания, женское, но более узкоглазое и востроносое, чем у людей, оглядывало сцену с лёгкой заинтересованностью. Головы ещё нескольких существ также были наполовину развёрнуты к сцене, будто увиденное зрелище мимоходом зацепило их внимание. Все они выглядели готовыми в следующий же миг уплыть дальше, и рты их приоткрывались в заливистом смехе. Остальные без остатка увлеклись собственной игрой сплетённых запястий, хвостов и водяных брызг.

За этой работой они и встретил Светлану Везорину. Она, в ту пору студентка с факультета живописи, однажды заглянула, вернее, легко вбежала к ним в мастерскую в компании нескольких друзей скульпторов. Четырёх из них Андрей знал по именам, ещё один определенно был с другого курса, сама Света училась на том же году, что и Стрела. Андрей ненадолго оторвался от работы. Он ещё не знал, что невысокая девушка с вырвиглазно-алыми волосами до плеч была той самой Светланой Везориной, чьи картины ему запомнились на недавней выставке «Будущее».

Вся компания смеялась над какой-то шуткой. Света зашла в залитую яркими лучами мастерскую, развернулась на паркете, шутливо раскинув руки в стороны, одним взглядом окинула выбеленные стены, окно без занавесок, шкафы с инструментами и незавершенные скульптуры, заполнявшие собой все помещение и вместе с тем расставленные достаточно свободно, чтобы никто не мешал друг другу работать. Она звучно рассмеялась:

— Ну, показывайте!

Кто-то за руку потащил её к одной из скульптур, но по пути взгляд Светы задержался на работе Андрея. Она резко остановилась, высвободила ладонь и неторопливо подошла к законченной сцене, стала внимательно разглядывать её, водя пальцами по подмостками и занавесу.

— Как ты её называешь? — она обернулась к Андрею.

— Закулисье, наверное.

— Закулисье… — Света задумчиво повела рукой, — А я бы назвала её «Притяжение Крэчич». Ты сам знаешь, что изобразил?

Он не ответил, слишком неопределённым пока было его объяснение, в большей степени интуитивное. Некоторые из своих фантазий он понимал сразу, некоторые только когда заканчивал работу, а часть для него самого оставались загадкой. Это был именно тот случай. Света же продолжала говорить, наклоняясь низко-низко над мраморной сценой.

— Это мой враг, — проговорила она полушутливо-полусерьёзно, обращаясь как бы к скульптуре, — Понимаешь? То, что привязывает.

Ребята переглянулись и обменялись неловкими улыбками. Один прошептал Андрею на ухо: «она странная». Светлана в последний раз отступила назад, вытянулась и осмотрела скульптуру с расстояния. Затем её внимание привлекло абстрактное изваяние в виде вычурного многоугольника с неравными гранями, перекрученного по продольной оси. Стрела создавал подобные вещи пачками. Тогда он был одержим идеей запечатлеть нечто далёкое от человеческого. Со всем отпущенным ему высокомерием он верил в то, что сможет найти формы, не повторённые нигде и никем, притом наполненные ощутимым смыслом и жизнью. Для этого он не нашёл ничего лучше, чем громоздить вычурные геометрические конструкции, напичканные вставками из всевозможных металлов, цветного стекла и кривых зеркал.

Застыв с открытым ртом и сосредоточенно водя пальцами в воздухе, Света рассматривала скульптуру, едва не дотрагиваясь до нее. Её удовольствие казалось почти физическим.