Что случилось прошлой ночью

Мой взгляд прикован к рукам Дженнинга, который устанавливает диктофон на столе и украдкой пробегает пальцами по кнопкам, но я вздрагиваю от прикосновения Оливии, с силой сжавшей мое бедро под столом. Ее пальцы надавливают крепче. Моя нога подпрыгивает вверх-вниз под ее ладонью, нервная энергия выплескивается из меня. Оливия смотрит на меня искоса. «Успокойся», – безмолвно говорят ее глаза. Я заставляю свои ноги замереть, вдавливая подошвы ступней в пол, но тут же начинаю двигать руками, ковыряя заусеницу на указательном пальце.

Что они нашли? Какие новые улики? Что им стало известно?

Успокойся, Наоми.

Услышав длинный гудок, я напрягаюсь всем телом. Он оповещает всех о том, что ведется запись. Что меня слушают. Ждут моих признаний.

Что, если мои подозрения в отношении Хелен – всего лишь очередные попытки отрицать реальность? Мой разум просто отказывается признавать то, что сделал.

Я резко вдыхаю, отрываю еще кусок кожи и смотрю, как капля крови собирается вокруг кутикулы.

– Допрос Наоми Уильямс начался в одиннадцать часов семнадцать минут утра. Меня зовут детектив-сержант Дженнинг, и меня сопровождает детектив-констебль Уокер. Также присутствует Оливия Поултер, адвокат мисс Уильямс, которая получила всю информацию после того, как прошлый допрос был завершен в шесть часов двадцать три минуты утра.

Оливия закидывает ногу на ногу, заносит ручку над блокнотом и ждет, когда Дженнинг приступит к допросу.

– Вы не обязаны отвечать ни на один из вопросов, Наоми, – сказала она после того, как Дженнинг пришел за мной. Она выпроводила его в коридор, заявив, что ей нужно немного поговорить со своей клиенткой. – Мы не знаем, какие улики они нашли, поэтому мой вам совет – отвечайте: «Без комментариев». Если вам зададут вопрос, который противоречит вашей версии событий, не спорьте с ними и не пытайтесь дать объяснение, просто молчите. «Без комментариев». Понятно?

Я кивнула. Но что, если мне сообщат что-то, что расставит все по своим местам? Что, если стена рухнет и дело пойдет на лад?

– Наоми.

Я возвращаюсь в реальность. Дженнинг наклоняется ко мне, вдавив предплечья в стол и сокращая расстояние между нами. У него красные глаза. Измождение ему не к лицу.

– Простите, – шепчу я. – Не расслышала вопроса.

Сколько раз я уже это делала? Исчезала в дальних уголках сознания, а потом резко выныривала обратно и обнаруживала, что пропустила целый отрезок жизни. Что, если именно это и произошло той ночью?

– Я попросил вас рассказать мне о ваших отношениях с женой мистера Уильямса. Хелен.

Это сделала она.

Оливия меняет ноги местами, на этот раз закидывая правую поверх левой, и я искоса ловлю ее взгляд. Она кивает.

– Она была моей лучшей подругой. С самого детства.

– Но теперь она замужем за вашим бывшим мужем.

– Да.

– И что вам известно про ее отношения с Фрейей?

Ее отношения с Фрейей. Холодные пальцы прокладывают путь вверх по моему позвоночнику, волосы на затылке встают дыбом. Это предупреждение. Однажды Хелен предала меня. И теперь сделала это снова. Как я этого не замечала? Почему сразу не догадалась?

– Это она совершила убийство, да? – спрашиваю я. Вкус металла проникает мне в горло, тусклый и жестяной. Очередное кровотечение из носа. Прижимаю костяшку к ноздре, но на пальце не видно красных пятен.

– Вопросы задаю я, Наоми, – говорит Дженнинг, громко шмыгает носом, а затем шумно вздыхает. – Какие отношения были у Хелен с Фрейей?

– Они жили в одном доме. Фрейя довольно много рассказывала о ней. Хелен ей нравилась. Но я не могу сказать вам, какие у них были отношения… Я при этом не присутствовала. Вам лучше спросить Эйдена. Или Хелен.

Дженнинг откидывается на спинку стула, и я вижу, как двигаются мышцы на его щеках, когда он напрягает челюсть. Он словно перекатывает жидкость во рту, обдумывая следующий вопрос, сомневаясь, что спросить. Или просто держит паузу для пущего эффекта.

– Вы верите, что это сделала Хелен?

– Да.

– Из-за вашей интрижки с Эйденом?

– Да.

Он улыбается… нет, это не улыбка, а ухмылка. Неуверенная и кривоватая. Как будто Дженнинг скрывает какой-то секрет.

– Почему вы так считаете?

– Потому что я знаю Хелен. И она с готовностью предала меня, чтобы заполучить Эйдена. Ей вряд ли понравилось, что я забираю его обратно.

– Она могла бы просто оставить все как есть. Закрыть на все глаза, как это делают многие люди. Она любит его, не так ли?

– Она…

Оливия перебивает меня, выставив руку, как родитель, который хочет остановить ребенка, выбегающего на оживленную дорогу.

– Простите, но как моя клиентка может отвечать на вопросы о чувствах и мыслях другого человека? И какое отношение это имеет к расследованию убийства? Или будьте так добры, сообщите нам все новые сведения, или я посоветую своей клиентке воздержаться от комментариев.

Она строго смотрит на меня.