Что случилось прошлой ночью

– Это имеет прямое отношение к делу, мисс Поултер, и скоро я сообщу все сведения. И это зависит от вашей клиентки, воздержится ли она от комментариев, но, учитывая, что до сих пор она охотно отвечала на все вопросы, она, возможно, пожелает продолжать это делать. Наоми, вам решать, ответите ли вы на этот вопрос, хорошо? Как вы думаете, Хелен осталась бы с Эйденом, потому что она его любит?

– Она упрямая. И гордая. Своенравная. Я не думаю, что она просто закрыла бы на все глаза.

– А вы?

– Я?

– После всего, через что вы прошли, вы возобновили интимную связь с бывшим мужем. Вы бы остались с ним? Несмотря ни на что?

– Не отвечайте, Наоми, – говорит Оливия низким и резким голосом.

Мой взгляд перебегает с Оливии на Дженнинга и обратно. Ее лицо серьезное, всем своим видом она безмолвно приказывает мне сохранять спокойствие. У него прямой взгляд и приподнятые брови – он желает, чтобы я ответила.

– Да. Я люблю его. Я бы сделала для него все что угодно.

Дженнинг записывает ответ в блокнот, и я вверх ногами читаю собственные слова – мое признание в любви, подвешенное на странице. «Что угодно». Закончив писать, Дженнинг пристально смотрит на меня. Теперь его ухмылка превратилась в откровенную гримасу. От этого взгляда у меня по спине вновь пробегает холод.

– Как Эйден объяснил вам то, что он был в доме той ночью?

Я медлю, мой разум лихорадочно работает.

– Эйден? Был в доме? Я не понимаю…

– Почему вы покрываете его?

Качаю головой, зажав рот руками. Перевожу взгляд на Оливию, и она наклоняет голову и кивает.

– Без комментариев.

Пожалуйста, нет.

– Как он объяснил вам то, что произошло? Как он убедил вас солгать ради него?

Крепко зажмуриваюсь, но слезы текут по лицу и капают с подбородка на руки.

– Без комментариев.

Пожалуйста. Что угодно, только не это…

Дженнинг открывает папку и передает Оливии лист бумаги. Она прикусывает губу, просматривая информацию, но затем ее взгляд останавливается на чем-то и не двигается дальше. Оливия хмурится, но не поднимает глаза, а просто кладет лист на стол передо мной.

Дженнинг вскидывает брови, и я смотрю на него в ответ. Мои глаза и щеки пылают.

– Вы помогали Эйдену скрыть смерть вашей дочери?

На бумаге указаны данные о рейсе. Два билета забронированы из лондонского аэропорта Гатвик в Абу-Даби на 20 ноября с вылетом в 5:40 утра.

Пассажиры: Фрейя и Эйден Уильямс.

Поднимаю голову, и мой взгляд перебегает с Дженнинга на Уокера в поисках объяснения. Они смотрят на меня в ответ, ожидая моей реакции.

– Я не понима…

Авиабилеты забронированы для Фрейи и Эйдена. Никаких следов взлома. У Хелен есть ключ.

Нет, этого не может быть.

Он пытался ее увезти.

43

Нет.

Нет, нет, нет, нет, нет.

Моя голова мотается из стороны в сторону, слева направо, слева направо, а зубы стучат, словно температура в комнате резко упала. Я потеряла контроль над своим телом. Я потеряла контроль над своим разумом. Наверняка так и есть, потому что слова на этом листе бумаги не могут быть правдой. Фраза, которую Дженнинг медленно произносит хриплым голосом, – «Эйден арестован», – не может быть правдой.

Не было никаких признаков взлома. И у его жены есть ключ.

Нет.

Зачем ему это делать? Почему Эйден хотел забрать Фрейю у меня? Неужели он собирался уехать и никогда не возвращаться?

Должно быть какое-то объяснение. Эйден не способен на такое. Он никогда бы не причинил Фрейе боль. Он любил ее. Любовью настолько чистой, что бросил меня, – ту, о которой он заботился больше всего на свете, – чтобы защитить ее. Это не мог быть Эйден.

Только не мой Эйден.

– Вы знали, что Эйден пытался забрать Фрейю? – спрашивает Дженнинг.

Что он сказал? Мое тело словно нажало на тормоза – все подергивания прекратились.

Полиция по-прежнему считает меня виновной.

– Знала ли я? – бормочу я, слова звучат чуждо и непривычно.

– Вы пытались помешать ему забрать ее, но что-то пошло не так?

– Нет!

– Вы вместе спрятали Фрейю?

– Нет! Говорю же – я сказала правду! Я все это время говорила правду!

Я действительно говорила правду и почти поверила, – они почти заставили меня поверить, – что совершила убийство. Если б не мои подозрения в отношении Хелен – наш с Эйденом роман, бункер, ключ, – я была бы уверена, что вина лежит полностью на мне. Я бы рассыпалась в прах. Сломалась. А Эйден знал правду все это время.

Как он мог совершить такое?!

– Вы утверждаете, что сказали правду. И мы никогда не сомневались в том, что это вы спрятали Фрейю, солгали об ее исчезновении, дали нам ложные улики, чтобы направить нас по другому следу. Мы сомневаемся лишь в том, по какой причине вы это сделали.

– А зачем Эйдену это делать?! – кричу я, захлебываясь кашлем.

– Мы спрашиваем не об Эйдене. Мы спрашиваем о вас. Что произошло той ночью? Почему вы спрятали Фрейю?