Что такое интеллектуальная история?

Обращаясь к значению социального контекста для понимания идей, Скиннер признавал, что подобная информация могла бы быть полезной исследователю при анализе содержания данного текста, но отрицал, что одного только обращения к контексту достаточно для истолкования смысла выраженных в конкретных произведениях идей. Считалось, что подход, предполагающий соотнесение текста прежде всего с социальным контекстом, был усвоен историками марксистского и нэмировского направлений; ведущими фигурами первого были Р. Г. Тоуни и К. Б. Макферсон, второго – сам Льюис Нэмир. Участие в дискуссии вокруг этого подхода к текстам позволило Скиннеру лишний раз высказаться в пользу альтернативного метода, основанного на различении значения высказывания в тексте и иллокутивной силы этого высказывания. Последнюю, по словам Скиннера, необходимо учитывать при выявлении намерений, стоящих за авторским высказыванием, которое в противном случае может оказаться непрозрачным. Это различие проводил Дж. Л. Остин в работе «Как производить действия при помощи слов» («How to do Things with Words», 1962). В дальнейшем Скиннер пояснил, что он имел в виду, используя предложенный П. Ф. Страусоном пример с полицейским, который говорит: «Там лед тонкий»[89]. Буквально это высказывание представляет собой указание на малую толщину льда в конкретном месте, но иллокутивная сила этого утверждения превращает его в предупреждение[90]. Скиннер пользуется идеей Остина об иллокутивной силе, чтобы выдвинуть отрицательный аргумент о том, что социальный контекст может способствовать пониманию значения высказывания, но не в состоянии объяснить его иллокутивную силу.

Удачно иллюстрирует мысль Скиннера приведенный им в «Значении и понимании…» пример, который был заимствован из проходившей в то время историографической дискуссии по поводу значения «Государя» Макиавелли. Скиннер утверждал, что если читателю попадется утверждение «Государь должен учиться тому, как не быть добродетельным», сделанное в эпоху Ренессанса, то, возможно, это подвигнет его на изучение социального контекста и он узнает, что Возрождение дает много примеров того, что из аморальных государей получались очень хорошие правители. Далее Скиннер просит своих читателей предположить, что такая точка зрения преобладала в ренессансных текстах. В этом случае сила данного утверждения служит для обоснования морального трюизма тех времен. Затем Скиннер предлагает читателям допустить противоположное, а именно что обращенный к государям призыв отказаться от добродетели на самом деле редко встречается в ренессансных сочинениях. В таком случае данное утверждение содержит в себе отрицание общепринятой морали, поскольку нормой в текстах той поры служило обращенное к правителям требование быть добродетельными. Скиннер подчеркивает, что и первая, и вторая версия в связи с «Государем» были высказаны Алланом Г. Гилбертом и Феликсом Гилбертом соответственно, и утверждает, что не важно, какая из них раскрывает истинные намерения Макиавелли, побудившие его взяться за сочинение его самой знаменитой книги. Методологический момент заключается в том, что выяснение того, что говорили ренессансные авторы о необходимости добродетели для государя или о выгодах отказа от нее, невозможно оторвать от социального контекста и от текста самого Макиавелли. Скорее необходимо выяснить, «что подразумевалось сказанным и какие отношения могут существовать между различными утверждениями даже в рамках общего контекста»[91]. Иными словами, силу высказывания можно объяснить только в соотнесении с текстами той эпохи или с тем, что впоследствии было названо идеологическим контекстом высказывания. Это, и только это объясняет иллокутивную силу аргумента, а без рассмотрения иллокутивной силы ни один аргумент не может быть объявлен полностью истолкованным.