Что такое искусство?

Но, разумеется, содержание монументальной живописи не ограничивается раскрытием содержания архитектуры, то есть особенностей назначения того или иного здания. Здание дает только повод, толчок для выражения общественно важной идеи, почерпнутой часто в народной истории, в народном героизме прошлого и настоящего, в особом приподнятом обращении в будущее. Потому справедливо определить монументальное искусство как искусство величавых мыслей и торжественных идей, обращенных к нам, людям, современникам или потомкам художника. Эта величавость, сила образа во многом обязана опять-таки архитектуре, ибо ее просторные плоскости предоставляют простор композициям, хотя в определенной степени и ограничивают художника. Художник творит композицию своего произведения не свободно, но словно выкраивая* по размерам и формам архитектурных плоскостей, на которых работает. Архитектура предопределяет и выбор живописной техники. Она же обязывает живописца соразмерять произведение с нашими человеческими масштабами, ибо это учитывает сама архитектура, всегда озабоченная Человеком, его практическими нуждами. * 228, 236

Разглядывая, однако, настенную живопись, редко говорят: «монументальная», чаще называют ее именами техник исполнения; в то время как в скульптуре мы пользовались именами назначения (памятник, мемориал, декоративная, парковая ...). Оно и понятно — техники станковой и монументальной скульптуры в общем едины. И поименование скульптуры техникой не объяснит особенностей монументального произведения. Глядя на монумент Петра Первого, мы все-таки скажем: «какой прекрасный памятник», а не «какая прекрасная бронза».

В монументальной живописи говорят именно так: «интересная мозаика», «тонкая фреска», «великолепный витраж». И говорят совсем не для того, чтобы отличить эти техники от станковых. Но потому, что само название техники вызывает в нашем воображении вид — представление об особенностях архитектурной плоскости, светится ли она стеклом на просвет, отсвечивает ли мерцаньем камней или бархатится живописью по штукатурке.

Под монументальной живописью мы разумеем прежде всего живопись настенную[119], ибо, кроме монументальной (как и в скульптуре), существует еще живопись декоративная, встречающаяся на любой архитектурной плоскости, соединяющаяся с любой архитектурной деталью. В декоративно-монументальных работах используются не только фреска, мозаика, витраж, но самые разнообразные техники и материалы, потому что художники создают не столько картины «на» или «в» здании, сколько узорчатые «одежды», «покровы», сплетенные из всевозможных орнаментов, в которые архитектура «наряжается», «закутывается», в которых она «щеголяет»*. * 255

Собственно же монументальная живопись, искусство глубокого смысла, чаще всего живет на потолках и особенно на стенах, так сказать, «в позиции картины»*, в вертикально-стоячем положении. Недаром станковый холст любит стены за то, что благодаря их поддержке изображение «стоит лицом к лицу» со зрителем. * 225

Стены! Какой живописец может спокойно видеть их просторную светлую поверхность, особенно известковую белизну, чуть шероховатую на ощупь. Стена точно живая! Всегда дышит, мерзнет в холод, а согреваясь, покрывается испариной; даже стареет с морщинами-трещинами. Чистая стена так и тянет к себе! Да только ли художника! Заметь, мы тоже что-нибудь непременно навешиваем на нее. А кто не рисовал, не «чиркал» в детстве по стенкам, не портил их, к ужасу старших?! Хотя все исправляла краска очередного ремонта или новые обои (по рисункам которых никому не хочется рисовать).

Расписать хочется чистую плоскость, и, может, это желание (наряду с другими более важными причинами) заставило когда-то придумать кисти, добыть в природе краски, создать первую живопись на земле — фреску. В тишине внутренних помещений, будь то древние египетские гробницы*, виллы[120] римских вельмож иль старинные русские храмы, под кровом, оберегающим новорожденную живопись от солнца, ветров, дождей, стоял художник; стоял перед стеной с кистями в руках и разведенными красками. Уже тогда, в древности, в старину, был он смел, был точен в ударах кисти, истекающей краской, был воодушевлен смыслом изображений в выборе живописных решений задуманного. * 225—228

Стены создали живописца много раньше, чем появились на свет холсты. Стенопись приоткрыла художнику тайны мастерства живописи как таковой, достигшей в станковой неповторимого совершенства и разнообразия. В работе над фреской живописец стал живописцем, ибо овладел волшебством кисти, смешением красок, выработал привычку наблюдать жизнь, творя на стене подобную иль совершенно необыкновенную, воображенную. Ведь живопись, в отличие от скульптуры, может изобразить все! — если умеешь «строить цветом» на плоскости.