Что за чертовщина

Короче говоря, я понимаю, что все это было чистое безумие, – но я такую испытывала гордость за Джоэли! Особенно когда она возопила: «Я знаю свои права!!!» Полицейский тогда невозмутимо отозвался: «Ну что ж, поведайте нам, каковы ваши права?» – чего она на самом деле и не знала, а потому снова принялась петь.

Тут меня вновь кольнуло в грудь. Ведь это мои лучшие подруги. Со всеми их изъянами – они все равно лучшие мои подруги! Ну да, Лорен самолюбива и упряма – но она яростно преданный и заботливый товарищ. Да, Джоэли на редкость груба и избалованна – но в то же время она такая веселая и душевная! И после Франни это самые мои любимые в мире люди.

Наверняка мы можем что-то исправить, пока сидим тут, за решеткой. Сейчас, по-моему, самый подходящий момент, чтобы извиниться друг перед другом и помириться наконец. Похоже, застрянем мы тут на всю ночь. Так почему бы нам втроем как следует не поговорить? Выяснить, с чего все понеслось не так? Или же мы и впрямь всю ночь тут проторчим спиной друг к другу и друг друга игнорируя?

В этот момент одна из предположительных проституток (не мне о том судить) спотыкается, задев одной «шпилькой» о другую, и валится назад, прямо на Лорен. Та громко вскрикивает и, точно домино, падает на Джоэли, которая все же остается стоять этакой непоколебимой мощью. Мгновенно они с рычанием разворачиваются друг к другу и долгое мгновение молча, в ярости одна на другую глядят.

Джоэли первая разрывает молчание, вскидываясь на Лорен:

– Не смей меня касаться, слышь, принцесса!

Увы и ах.

Да, не похоже, что у нас получится примирительный разговор, на который я так надеялась.

– Я не специально! – огрызается Лорен в ответ. – Это она меня свалила, – указывает она на женщину, которая безучастно пожимает плечами и, усевшись прямо на пол, принимается разглядывать, не сломался ли каблук.

– Да у тебя же вечно кто-то виноват, да? – злобно шипит Джоэли. – Мне начхать на это, Лорен, просто оставь меня в покое! Я вообще не желаю иметь с тобою дела.

Разъяренная Лорен придвигается к ней на шаг ближе, так что они оказываются едва не в паре сантиметров друг от друга, и кричит в ответ:

– У тебя проблемы, Джоэли?! Чего это ты разошлась вдруг? Это ты как раз передо мною виновата. Что ты вечно ведешь себя, как глупая корова?! Это я на тебя должна сердиться, а ты – осаждать меня извинениями!

Джоэли уже набирает побольше воздуха, чтобы взвиться заново, когда меня вдруг прорывает.

– А ну, хватит! – выкрикиваю я.

Пара девиц с нашей вечеринки, спавшие у самых моих ног, даже испуганно приподнялись, хотя тут же вырубились вновь. Лорен и Джоэли разом умолкли и повернулись ко мне, искренне шокированные.

– Хватит уже, черт подери! – снова говорю я, так же громко, однако на сей раз тверже и спокойнее. – Меня достало уже слушать, как вы чуть не вцепляетесь друг другу в глотку.

Произношу я это, почти что стиснув зубы, причем таким напористым, волевым тоном, какого и сама я за собою не припомню. Обе подруги, опешенно глядя на меня, открывают рты, но ничего не говорят, а потому я продолжаю:

– Давайте-ка сейчас же прекращайте! Тошнит уже от этого. Правда в том, что обе вы ведете себя отвратительно! И я больше не собираюсь это терпеть! – отчитываю я их тоном не на шутку разошедшегося учителя. – Вы хотите знать, кто из вас не прав? Так обе вы не правы! Вы, помнится, говорили, что хотите знать, что я об этом думаю и на чьей я стороне? Так вот! Ни на чьей я стороне, потому что вы обе ведете себя как полные и безнадежные кретинки! – с чувством выдыхаю я и поворачиваюсь к Лорен: – Лорен, мы понимаем, что эта свадьба для тебя чрезвычайно важное событие. И для нас она тоже очень важна, честное слово. Но Джоэли совершенно права: ты уже сильно хватила через край. Эти звонки днем и ночью, эти бесконечные заседания, эти постоянные твои претензии! И то, как ты каждые пять минут меняешь свои решения и взвинчиваешь на пустом месте панику. Все это уже чересчур. Мы обе хотим тебе помочь, и обе очень тебя любим и хотим, чтобы твой самый знаменательный день прошел идеально. Но ты стала обращаться с нами так, будто у нас нет никакой собственной жизни и нет ничего больше на свете важного, кроме твоей свадьбы. У нас у каждой есть своя жизнь! Или была, по крайней мере, пока все это ее не вытеснило.

Лорен уже открыла было рот, чтобы мне что-то ответить, но я вскидываю ладонь, призывая ее к молчанию, и поворачиваюсь к Джоэли.