Что за чертовщину я сейчас прочёл

Телефон зазвонил снова. Я пошёл на кухню и налил себе кружку холодного кофе из кофейника, который заварили вчера, ну, или в прошлом месяце. Было пять утра, если принимать в расчёт расплывчатые цифры на микроволновке. Я нашёл кексик — черника прямо как на иллюстрации Эми — лежащий на складном карточном столе, за которым мы обычно ужинали. Столик стоял неподалёку от кучи мусора, который мне прислали за последние пару недель, который ещё не был рассортирован (и под «рассортирован» понимается — гневно вышвырнут в чулан под матерящийся бубнёж). Большая часть вещей приходит сюда вот так — от незнакомцев по почте. Иногда ты можешь печально взглянуть на свою жизнь через материал для упаковки — один артефакт прислали упакованным в глянцевые страницы журнала Свидетелей Иеговы «Сторожевая Башня», другая посылка была завёрнута в растрёпанные больничные счета, третья была из кусков картона, оторванных от одинаковых упаковок замороженной постной еды быстрого приготовления.

Почему они отправляют мне этот хлам? Ну, вам знакомо чувство, когда вы застряли в одной квартире с вещью, потому что вы не знаете, как её выбросить? Либо она кажется вам слишком священной, чтобы валяться рядом с кофейными остатками (старая Библия, флаг Америки, поздравительная открытка вашей бабушки) или потому что она кажется вам смутно опасной (старые патроны, сломанный кинжал)? И всё собранное мной дерьмо в каком-то смысле комбинация двух вариантов — святое или опасное, или сразу оба. Итак, они находят мой адрес и втюхивают это всё мне по почте. «Дэвид Вонг знает, что сделать с этим!». Нет, я понятия не имею. Всё это просто нагромождается, и штуки, которые не кажутся слишком опасными, продаются на eBay (на этом сайте есть целый раздел «метафизика», это потрясающе).

На этой неделе я получил вымокший «одержимый духами» экземпляр Bad as I Wanna Be, автобиографию с мягкой обложкой силового форварда команды Чикаго Буллз Денниса Родмана. «Одержимую духами», потому что в этом и только этом экземпляре было несколько глав, описывающих, как Родман в сговоре с парой сокомандников ритуально убил более пятидесяти проституток в тот год, когда они путешествовали с командой. Непохоже, чтобы эта книга была фальшивкой, поскольку у этих страниц была та же верстка и книга была того же возраста, как и остальные издания. Я немного погуглил и не нашёл ни одного упоминания похожей книги, равно как и ритуальных убийств. Как обычно, я понятия не имел, что это значило.

Рядом с книгой лежала чёрная и блестящая, как рояль, небольшой ящик с двенадцатью гранями, и на каждой грани была выгравирована особая изумрудная руна. Я взмахнул рукой над ящиком и воскликнул: «ODO DAXIL!» Ящик раскрылся, и я почувствовал испепеляющий жар, окутывающий моё лицо. Внутри был светящаяся оранжевая сфера размером с шарик для игры в рулетку. Мы получили его пару недель назад. Сначала он, казалось, не делал ничего особенного, кроме как выделял немного тепла, но затем, во время Ночи Блинчиков и Видео Игр, Джону показалось, будто он слышит мученический плач изнутри сферы. Сперва я отверг эту идею, потому что Джон был пьян, и мне казалось, что он всегда слышит мученический плач, когда пьёт. Но всё-таки на следующий день мы пошли в среднюю школу, где друг Джона, Митч Ломбард (прозвище «Хрунч») работал на замене учителя естественных наук, несмотря на тату на его шее. Он изучал сферу под одним из своих микроскопов, затихнув на мгновение, а потом поднял взгляд от окуляра и прошептал: «Его страдания немыслимы, но жар его ярости мог бы испепелить Вселенную миллион раз. Всё пропало. Всё пропало». Затем Хрунч отключился, и из его носа потекла кровь. Это был последний раз, когда мы обсуждали эту штуку.

Я взял щипцы из кухонного ящика, поддел ими светящуюся сферу, и бросил её в мою кружку с холодным кофе как раз в тот момент, как раздалась последняя трель телефона перед тем, как вызов будет сброшен на голосовую почту.

Я отщипнул пальцами кусок кексика и поднял трубку:

— К чёрту тебя и всех твоих предков, что дали тебе появиться на свет.

— Дейв? У нас пропавшая девочка. Есть ручка поблизости?

— Если это пропавший ребёнок, то звони копам.

— Копы позвонили мне.

Я закрыл глаза и выдохнул, а запах из моего рта был таким, словно я сожрал целую мокрую псину и запил её потом, выжатым из майки бомжа. Позвольте дать вам совет: если вы когда-нибудь станете жертвой какого-нибудь страшного преступления — допустим, скажем, ваше чадо пропало — и вы видите копов, консультирующихся с парочкой стрёмных и дерьмово выглядящих белых парней далеко за двадцать, настало время беспокоиться. Но не потому, что мы с Джоном некомпетентны в том, что мы делаем — и я вам уверяю, так и есть — но потому, что вам пора задаться очень сложным вопросом. Не «Когда мой ребенок найдётся?», но «Найдётся ли мой ребёнок?»