Что за рыбка в вашем ухе? Удивительные приключения перевода

Но как только рукопись «Путешествий» поступила в оборот, другие переписчики принялись корректировать ее, как это делают современные редакторы. «Путешествия» почистили, подвергнув тому, что французские издатели называют toilette du manuscrit[105], и изложили на так называемом «правильном французском», «правильном тосканском», а также — для более широкого распространения и упрощения переводов — на «правильной латыни». К концу XIV века помимо французского текста существовали версии на чешском, гэльском, немецком, тосканском и венецианском; все они были переводами с латинского текста, который, в свою очередь, был переводом с ранней версии на венецианском диалекте итальянского, источником для которой послужила либо первая известная версия рукописи, либо нечто очень близкое к ней{120}. В результате этих последовательных улучшений повествование Марко Поло было по большей части избавлено от смены рассказчика и стало более связным и логичным. Это произошло потому, что более поздние переписчики переводили не речь путешественника, а ее письменное изложение. Можно сказать, что при этом потерялось что-то очень важное. А можно сказать, что «Путешествия» стали классикой рассказов путешественников-первооткрывателей именно потому, что были, как многие современные романы, переписаны профессионалами. Тогда, как и теперь, не было четкого разграничения между переводом текста и его усовершенствованием — между «помощью читателю» и «искажением оригинала».

Вообще, граница между переводом и переписыванием не более извилиста, чем граница между языком оригинала и принимающим языком в случае многих объемных произведений. Типичный пример — «Война и мир» Толстого. В русском оригинале часть романа написана по-французски. Это отражает языковую практику его героев: французский играл большую роль в социальной и интеллектуальной жизни русских аристократов начала XIX века. Когда франкмасон спрашивает Пьера Безухова о его надеждах и желаниях, Пьер затрудняется с ответом «от непривычки говорить по-русски об отвлеченных предметах».

Переводить «Войну и мир» на французский и невозможно и легко. Если оставить французскую речь русских аристократов во французском переводе без изменений, то она утратит свою роль классовой характеристики. Одними лингвистическими средствами никак нельзя показать, что фраза, произнесенная по-французски, чем-то отличается от других фраз, которые тоже (в рамках перевода) написаны по-французски. На титульной странице французского перевода может быть написано Traduit du russe[106], но это справедливо лишь отчасти, потому что с французского он тоже «переведен».

Такие же переводческие проблемы возникают со значительной частью европейской художественной литературы. В оригинале на первой странице романа Бальзака «Отец Горио» (Le Père Goriot) есть английская фраза (All is true![107]), окружение и смысл которой существенно меняются при переносе в английский перевод романа. Но что тут можно сделать? Перевести фразу All is true! на французский? Записать ее как Oll eez troo, чтобы показать, что это мысль француза с чудовищным акцентом? Сам Бальзак без колебаний нарушал правила французской орфографии, чтобы отразить региональный акцент Нусингена, еврейского банкира из Эльзаса, который появляется и в романе Le Père Goriot. Но с речью рассказчика так в наше время обходиться не принято, хотя нет никаких чисто логических причин, по которым следует отказаться от передачи плохого произношения повествователя из романа Бальзака.