Что за рыбка в вашем ухе? Удивительные приключения перевода

А что же остальные? Священные тексты иудаизма и христианства полностью или частично переведены почти на две с половиной тысячи языков. На некоторые из них переводятся также юридические и административные тексты, на ряде языков выпускаются информационные и глянцевые журналы и небольшое количество художественных произведений. Таким образом выходит, что переводы делаются всего лишь с полусотни языков менее чем на половину языков мира и публикуются лишь в отдельных местах. Этим я хочу не принизить важность переводов, а лишь подчеркнуть удивительно асимметричные отношения, которые всегда существовали между различными наречиями этой планеты.

Культурное подразделение ООН — ЮНЕСКО — с самого своего основания стремилось отслеживать международный поток переводов с помощью Index Translationum[115], который теперь доступен в интернете в виде базы данных с системой поиска. Его можно использовать для грубой оценки огромного дисбаланса в переводах мира.

На китайском языке говорит около четверти населения Земли, и в сбалансированном мире равноправного взаимообмена можно было бы ожидать, что этот язык будет служить принимающим примерно для четверти переводов мира. На самом деле все совершенно не так.

Если взять семь языков разного типа, то за десять лет (2000–2009) переводы на китайский составили всего лишь 5 % переводов между этими языками — почти столько же, сколько на шведский, носители которого составляют менее 1 % носителей китайского. В обратном направлении ситуация еще хуже. С китайского языка на хинди, арабский, английский, французский, немецкий и шведский вместе взятые было переведено всего 863 книги, в то время как со шведского на китайский, арабский, хинди, английский, французский и немецкий было переведено в два с лишним раза больше книг.

Число книг, переведенных с одного из семи языков на другой в 2000–2009 годах (включительно)

Почти 80 % всех переводов между этими семью языками, сделанных за десять лет, — 104 000 из 133 000 — это переводы с английского. А вот на английский было сделано чуть больше 8 %. В то же время французский и немецкий вместе взятые были принимающими для 78 % переводов.

Асимметрия бросается в глаза и в некотором смысле тревожит. Безусловно, книгоиздание — не единственный канал межкультурных коммуникаций; кроме того, база данных ЮНЕСКО может быть неполной, а ее поисковая машина может сбоить. Но общая картина, подтверждение которой можно найти в ассортименте книжных киосков в аэропортах мира, должна быть в целом верна. Переводы с английского встречаются повсюду, а переводов на английский — раз-два и обчелся.

Несправедливо и скучно винить в переводческих перекосах один лишь всемогущий доллар{122}. И распределению военной мощи в нашем веке или в предыдущих интенсивность потоков переводов не особо соответствует. Да, исходно распространение британского английского по планете было вызвано захватом колоний, но после начавшегося в 1947 году развала империи темпы и масштабы этого распространения лишь усилились. Ссылка на империализм не объясняет и того, почему французский, испанский, португальский и нидерландский — языки столь же широко раскинувшихся и густонаселенных империй в период с XVI по XX век — ныне так малопопулярны в переводческой индустрии. В первое десятилетие XXI века на каждую книгу, переведенную с испанского на английский, пришлось пятнадцать переведенных с английского на испанский. Хотя в наше время число носителей испанского на планете (около 350 млн) лишь немногим меньше числа носителей английского (400 млн).