Что живёт в лесу

Неужели? Если это просто большая пустая комната, тогда почему брат Уилла что-то здесь увидел много лет назад? И почему я едва спаслась от целой армии теней?

Я вытащила ключ из кармана шорт и снова показала его Лео.

– Возможно, ты и прав, но я предлагаю каждому из нас осмотреть по одной стене. Ищите что-нибудь необычное: дверь или трещину в стене. Сейчас зацепкой может стать всё что угодно!

Лео указал на противоположную стену бального зала.

– Я уже проверил дверь в дальней стене. Она ведёт в короткий коридор с ванной. Больше ничего.

– И там нет лестницы? – спросила я.

Лео покачал головой.

– Нет. Похоже, дверь, через которую мы сюда вошли – единственный вход и выход.

– Может быть, это ключ не от двери? – предположил Уилл. – Что, если где-то в доме есть запертый шкаф?

– Может быть, – ответила я без особого энтузиазма. Я уже осмотрела второй этаж, и ни на одном шкафу не было замка. Внутри я также не нашла ничего интересного.

Я прошла в другой конец комнаты. Там было всё то же самое: ряд окон и несколько разбросанных складных стульев. В стене под каждым окном была встроена деревянная скамья. Такая же была у нас дома на лестничной площадке. Там можно сидеть, когда надеваешь обувь, и за ней спрятана кладовка. В нашей кладовке мама хранит зонты и другие подобные вещи. Может быть, эти скамьи тоже открываются?

Я подсунула пальцы под край скамьи, потянула вверх и вскрикнула, когда она со скрипом приоткрылась.

– Эй! Эти скамейки открываются!

Лео с Уиллом тут же бросились к окнам и стали отодвигать скамьи. А я тем временем принялась осматривать лежащие внутри вещи.

– В основном какая-то ткань. Наверное, скатерти.

– Здесь то же самое! – крикнул Уилл. – И ещё канделябры. Кажется, твой папа говорил, что эту комнату иногда используют для приёмов?

– Да. Он что-то говорил про свадьбы. Думаю, это объясняет скатерти. – Я опустила крышку скамьи и заметила, что Лео притих. Он сидел на корточках перед одной из скамей и заглядывал внутрь. – Там что-то есть?

Лео повернулся ко мне.

– Да. Думаю, вам надо это увидеть.

Я бросилась к нему и опустилась на колени. Внутри скамья была забита фотографиями – чёрно-белыми снимками в рамках. Я взяла одну из них и посмотрела на лицо мужчины в центре. Он был старше и уже начал лысеть, и его лицо было покрыто «счастливыми морщинами», как называла их мама. Такие бывают у людей вокруг глаз и губ, если они часто улыбаются. Это и был тот самый миллионер, о котором говорил папа? Человек, построивший Вудмур?

Я пыталась вспомнить его имя, но мне это не удалось. Потом я вспомнила, что папа о нём не упоминал. Странно, потому что папа очень любил историю. Обычно он рассказывал слишком много.

Лео перевернул снимок, и на выцветшей коричневой бумажной изнаночной стороне мы увидели слова:

Дж. Б. Доттингер

– Я про него слышал. Он построил этот дом, – заметил Уилл, подтвердив мои подозрения.

– Значит, он здесь жил? – спросила я.

– Наверное. Я мало что помню из экскурсии, но точно помню его имя. Он был очень богатым и построил этот дом для своей жены.

Я взяла другую фотографию. На ней была женщина с тёмными волосами и глазами. На снимке она выглядела моложе Дж. Б. На коленях у неё сидел ребёнок, и на изящном лице женщины застыла улыбка.

– Видимо, это она. Аннетт Доттингер, – сказала я, переворачивая снимок и читая имя.

На следующем фото была та же самая женщина. Здесь она была старше. Она среди деревьев и горделиво демонстрировала нечто вроде плаката. На её лице застыла широкая счастливая улыбка. Я прищурилась, изо всех сил пытаясь разобрать текст.

– Кажется, там написано «Вудмур, 1937», – раздался голос Лео у меня из-за плеча. – Посмотри на маленькие квадратики. Думаю, она держит план дома.

Я продолжала разглядывать снимок и заметила, что в другой руке женщина держала лопату, а вдали виднелись те же жутковатые деревья, которые я увидела в самый первый день. Видимо, снимок сделали здесь до строительства дома.

– Ух ты! Она выглядит такой… гордой. И взволнованной. Похоже, Аннетт здесь очень нравилось, – заметила я, осторожно передавая фотографию Уиллу.

Я продолжала перебирать снимки. От последней фотографии у меня перехватило дыхание – это был снимок бального зала. На фотографии было не меньше сотни человек: некоторые улыбались, другие танцевали, а третьи поднимали вверх стаканы с прозрачной жидкостью. Впереди на стуле сидела хрупкая женщина в бальном платье. В очень знакомом бальном платье, украшенном блёстками.

Я открыла рот от удивления. Я принялась разглядывать её лицо, и хотя она выглядела намного более худой, у меня не оставалось сомнений, что это Аннетт Доттингер. Мой взгляд задержался на её лице. Оно было не похоже на лицо женщины со снимка с лопатой. Улыбка была очень слабой. Она выглядела уставшей и менее взволнованной. Глаза впали, а исхудавшее тело походило на скелет, прикрытый блёстками.

– Я думаю, это платье, которое висит на манекене в моей комнате, – заметила я дрожащим голосом. – По-моему, очень похоже.

Лео прищурился.

– Не помню, Джин. Может быть.