Что значит поцелуй?

Среди бурных событий, произошедших в «Оленьем бору», жертвами первой любви стали не только Виола и Андэр. Была и особа, которой повезло намного больше. По крайней мере ей так казалось.

Эри Стиранн, ранее не замеченная в излишней набожности, теперь не могла остановиться и ежечасно славила Единого Творца, пославшего ей возлюбленного! И пусть на людях камердинер его сиятельства почти не обращал на нее внимания, но те тайные радости, лучше других свидетельствовавшие о его чувствах, не прекращались ни на день. Всякий раз, возвращаясь, в свою скромную девичью комнату, Карри находила на подушке новый цветок. И это не единственные подарки, которые она получала. К серебристым шпилькам добавились изящный веер и прелестное кружево, которым увядающая дева в тот же вечер украсила ворот самого нарядного из всех пяти серых платьев, что составляли весь ее гардероб.

Секретарь вдовствующей маркизы вздыхала всякий раз, когда златовласый красавец Бормо проходил мимо, почти ни разу не удостоив ее даже взглядом. Эри Стиранн понимала, что таким образом камердинер защищал их чувства, но избавиться от ревности не могла. И Творец свидетель, ей было чего опасаться!

Вернее, кого…

Кто бы мог подумать, что еще одна девица, презрев благородное происхождение, положение в обществе, общественное мнение и прошлые матримониальные планы, с таким энтузиазмом включится в охоту за прекрасным блондином.

Энергия, с какой леди Синегад взялась преследовать камердинера его сиятельства, внушала определенные опасения. А ведь вдовствующая маркиза надеялась, что дочь жившего по соседству барона уедет первой!

Бедная Карри и не подозревала раньше, что способна на такую лютую ненависть, с какой наблюдала, как во всех смыслах страшная девица поджидает любое появление Бормо. Тития увязалась за камердинером даже на кухню, где обедали слуги! Она, баронская дочка, презрительно обращающаяся с горничными и никогда не замечающая другую прислугу, как ни в чем не бывало, заявилась на ее, Карри, законную территорию. После того случая любимое платье секретаря ее сиятельства обзавелось жирным пятном от пролитого супа, которое Карри не знала, как вывести…

После поразившего всех слуг появления Синегадины на кухне (да, Карри тоже додумалась до этого так и просившегося на язык прозвища) Джурс стал относить поднос с едой в покои маркиза или комнату камердинера. Видимо, Бормо предпочел обедать там.

Эри Стиранн была готова по волоску повыдергать жидкие волосенки баронской доченьки, которая лишила Карри возможности чаще видеться с возлюбленным. Бормо не подавал виду, что расстроен, но девичье сердце не обманешь! Секретарь вдовствующей маркизы была абсолютно уверена, что красавец-камердинер переживает из-за того, что не может встретиться с ней. Ведь судьба к ним жестока — они оба вынуждены быть в услужении и над своим временем не властны.

Дулька была права. Камердинер Бормо, он же император Гевратской империи, был чрезвычайно занят. Ему приходилось таиться, как змея, быть ловким, как алтуветская обезьянка, и скакать в отрыв, как призовой скакун, и все ради того, чтобы избежать встречи с девицами разной степени озабоченности любовными, а то и матримониальными планами.

Он действительно относился к эри Стиранн едва ли не с нежностью. Из всех его поклонниц она была самой спокойной и не старалась обрушиться ему на голову, как одна из горничных (отнюдь не субтильная дева специально забралась на дерево), или попасться под ноги, как леди Синегад, так и норовившая при виде него упасть в обморок.

Ранее не бывавший в «Оленьем бору», Арган II был вынужден в кратчайшие сроки изучить местность со всеми тайниками и потайными ходами. Закономерным итогом скрытного передвижения стало то, что он нос к носу столкнулся с Лукой.

Это была дружба с первой потасовки — оба не ожидали столкнуться с кем-либо в том темном закутке.

Взаимная симпатия упрочилась тем, что императора так же, как и Луку, интересовала судьба сбежавшей Белинды.

— Кхе-кхе!.. Как?! Как вы ее назвали?! — Арган аж поперхнулся, услышав кличку фиолетовой крысы.

— Белиндой! — гордо повторил Лука.

Юноша с жаром поведал, как он охотился на невиданную зверушку, когда никто в нее не верил и все обвиняли Сивиллу в помешательстве или пьяных бреднях. Впрочем, Луке хватило осмотрительности, чтобы в своем рассказе опустить ту часть, где была задействована магия, поэтому версия для нового друга получилась весьма далекой от правды.

Император с интересом выслушал всю историю. Сомневаться в существовании фиолетовой крысы он не мог, ибо собственными глазами видел ее в день пожара.