Что знают мои кости. Когда небо падает на тебя, сделай из него одеяло

Но в этот раз я не позволила врачам отрицать мою реальность. Я была уже по горло сыта этим.

После того сеанса я перестала посещать психотерапевта. Желание получить информацию и понять структуру терапии – это не патология. Это разумная потребность, достойная уважения.

И к гинекологу, которая заявила, что с психическими проблемами нужно идти к психиатру, я тоже больше не пошла.

Нет. Я должна быть услышанной.

Я нашла другого гинеколога. Эмили Блантон занималась болями в тазовой области. Заполнять предварительные документы было нелегко, потому что там имелся целый раздел, посвященный травме и насилию. На консультации она сразу же спросила:

– Какова была природа насилия?

Когда я замялась, она быстро сказала:

– Хорошо. Если не хотите, можете об этом не говорить.

Я расплылась в улыбке:

– Нет, нет! Я хочу! Я рада – но я удивлена.

Эмили не спешила. Она уделила мне целый час – тщательно меня осмотрела и все объяснила. Снимая перчатки, она сказала:

– Мне кажется, что вы двадцать лет страдали от хронического воспаления, что и привело к эндометриозу. Длительный стресс и воспаление привели к повреждению мышечной ткани в тазовой области, отсюда и печальные последствия. Вы годами страдали от судорог, сами не понимая этого.

Доктор Блантон предложила мне еще на пару месяцев оставить «НуваРинг», но, когда я вновь пришла к ней с депрессией и болями, мешкать не стала. Она не стала отрицать мою боль. Не говорила, что я должна лучше реагировать на лечение, а все побочные эффекты – это моя вина.

– Значит, этот план лечения вам не подходит, – решительно заявила она. – Вам не нужно то, от чего вы чувствуете себя плохо. Боль эмоциональная ничем не лучше боли физической, а нам нужно, чтобы вы почувствовали себя лучше.

Она убрала «НуваРинг» и предложила мне физиотерапию для тазовой области – выполнять упражнения на растяжку каждый день по пятнадцать минут.

Через месяц я почувствовала себя лучше. Вскоре доктор Блантон удалила мою медную спираль. Симптомы настолько ослабли, что боль стала вполне терпимой. Впервые за десять лет, что у меня стояла спираль, симптомы предменструального расстройства меня почти не беспокоили. А ведь если бы мне не хватило смелости уйти от самоуверенного гинеколога, то сейчас я уже была бы в менопаузе.

И если бы мне не хватило смелости уйти от бестолкового мистера Свитера-Веста, я никогда не нашла бы психотерапевта, который предложил мне лечение, в котором я так отчаянно нуждалась.

Глава 37

«Главное воздействие травмы на человека – чувство того, что он не заслуживает любви», – произнес голос в наушниках. Я ехала на электричке к очередному доктору, но эти слова показались мне настолько важными, что я принялась яростно рыться в сумке в поисках блокнота и ручки, чтобы записать. А услышав следующую столь же значимую фразу, я чуть не выронила ручку. Я судорожно принялась строчить в блокноте.

Моя подруга Джен, которая часто присылает мне небольшие стихи и разнообразные ссылки, прислала подкаст «Путь к стойкости», выпущенный медицинской системой Маунт-Синай. В эпизоде «Длинная рука детской травмы» участвовал комик Даррелл Хэммонд, сам переживший комплексное ПТСР. С ним беседовал психолог из Маунт-Синай, Джейкоб Хэм. Приятно знать, что такой известный актер, как Хэммонд, сумел решить свои проблемы. Но в восторг меня привел Хэм. Он раскрывал одну глубокую истину о травме за другой. Никогда не слышала ничего подобного! Особенно когда он говорил о Невероятном Халке.

Хэм рассказал, что Брюс Бэннер в детстве подвергся насилию, и у него развилась связанная с этой травмой ярость. А потом он подвергся гамма-излучению, и ярость стала суперсилой. Хэм объяснял, что Халк действует в точности как человек, ощутивший влияние триггера.

Нарастание ярости сопровождается снижением уровня интеллекта. Халк не может говорить, связно мыслить, он теряет самосознание. Главное для него – то, что находится перед ним, и как от этого защититься. Он не может отключить Халка мгновенно – чтобы успокоиться, ему нужно время.

– Что мне нравится в Халке… то, что он не злодей. Он – один из самых непростых супергероев вселенной, верно? – произнес голос Хэма в моих наушниках. Когда в нас начинает пробуждаться собственный Халк, мы инстинктивно думаем: «О, нет! Я прихожу в ярость! Я снова превращаюсь в монстра! Стоп, Халк! Уходи!» Но Хэм предложил другой подход – спокойный и даже нежный разговор с Халком: – Что я предлагаю сделать? Ну, например, можно сказать так: «Халк, ты вернулся? Тебе кажется, что у меня проблемы? Спасибо тебе большое, что ты так сильно любишь меня и хочешь защитить». Подружитесь с Халком, – посоветовал Хэм

Когда мой Халк со всей его безумной яростью пробуждается, мне становится очень стыдно. Подход же Хэма мне понравился. Ярость не всегда зло. Если направить ее должным образом, она может быть продуктивной.