Что знал Сталин

Гай Берджесс («Медхен») первоначально использовался как талантливый «наводчик и вербовщик», но сделал очень мало ценного в критические месяцы, предшествовавшие 22 июня 1941 года. Его большая ценность проявилась в послевоенный период, когда он стал личным секретарем Гектора Макнейла в «Форин Офис».^[210] Ким Филби («Зёнхен»), несмотря на свою известность в связи с проникновением в британскую службу разведки, мало сделал для осведомления русских о германских приготовлениях к нападению на СССР. В действительности он поступил в СИС не раньше сентября 1941 года. До этого он был в Службе руководителя особых операций (SOE), которая была создана для поддержки движения сопротивления в оккупированных Германией странах Европы. Центр обратился к Филби в отчаянном желании выяснить, привез ли Рудольф Гесс особые предложения британскому правительству для англо-германского согласия. В своем первом ответе 14 мая «Зёнхен» смог сообщить только второстепенную информацию, объясняющую, почему Гесс пытался контактировать с герцогом Гамильтоном, и комментарий сэра Айвона Кирпатрика о том, что Гесс привез мирные предложения, но их суть неизвестна. Следующий вклад «Зёнхена» 18 мая 1941 года был получен от заместителя шефа пресс-бюро «Форин Офис» Тома Дюпри. Во вступительном абзаце этого сообщения лондонский резидент Анатолий Горский («Вадим») честно заявляет, что он все еще не имеет точной информации о цели путешествия Гесса в Англию. После представления информации, которую он получил от Дюпри, «Зёнхен» добавляет свое собственное мнение, что «это не время для мирных переговоров», но что позднее Гесс может «стать центром интриги для заключения компромиссного мира и будет полезен партии мира в Англии и для Гитлера». Это утверждение, плюс какие-то неуклюжие попытки, сделанные позднее британским правительством через СИС, чтобы убедить Сталина, что Гесс на самом деле не имел никаких мирных предложений, привел к эффекту, убедившему параноидального диктатора, что и англичане, и немцы намериваются повернуться против него.^[211]

Хельсинки

Задолго до германского нападения, хельсинкская резидентура играла ключевую роль в советско-финских отношениях. В апреле 1938 года Сталин дал поручение Борису Рыбкину, бывшему резиденту НКВД в Хельсинки провести секретные переговоры с высшими государственными деятелями в финском правительстве по вопросам, касающимся советско-финской границы. Рыбкин вернулся в Финляндию как советский поверенный в делах, продолжая использовать псевдоним Борис Ярцев. Переговоры успеха не имели, и Рыбкин уехал, когда началась Зимняя война в ноябре 1939 года.

После войны в качестве резидента прибыл Елисей Тихонович Синицын. Как и его предшественник, он стал советским поверенным в делах. Благодаря этому прикрытию, резидентура смогла разрабатывать впечатляющих источников и добывать одну из лучших информации получаемых Центром о нависший угрозе войны, и перспективной роли Финляндии в ней. 26 апреля 1941 года резидентура сообщила, что высокопоставленные немецкие офицеры были убеждены в неизбежности германского нападения на СССР после завершения операций на Балканах. Она также сообщила, что финны выражают уверенность, что Финляндия поддержит в этом Германию.

К началу мая беспокойство о финском участии углубилось. В сообщении от 7 мая цитируются офицеры финского генштаба, которые заявляют, что Германия сделает все, чтобы вовлечь страну в войну на своей стороне. Наступление на Мурманск начнется воинскими частями, размещенными в северной Норвегии, в то время как немецкие военно-воздушные и морские силы окажут поддержку финской армии в южной Финляндии. Во время пасхальных праздников 1941 года немецкие и финские штабные офицеры приняли участие в обсуждениях по вопросу предстоящих маневров финской армии. Другой рапорт, от 10 мая, информирует Центр, что немцы активно добиваются поддержки финских беженцев из Карелии, отторгнутой СССР после Зимней войны, обещая, что Финляндия не только вернет утраченные земли, но и получит новые территории в Восточной Карелии и на Кольском полуострове. 5 июня источник резидентуры «Поэта» подтвердил, что количество немецких войск пересекающих Финляндию будет увеличиваться, и что германское давление на финнов с целью их участия в войне, растет. Другой источник, «Адвокат», сообщил, что в ответ на немецкие требования была объявлена частичная мобилизация, огромное число немецких частей находятся в движении, а немцы потребовали выдворения всех британских подданных из некоторых районов Финляндии.^[212]