Чтобы человек стал Богом

Нет числа свидетельствам такого рода в жизни сестры Фаустины Ковальской, хотя часто они выражены в категориях официального богословия её Церкви и её эпохи. Мы уже приводили текст, в котором она объясняет, как она борется против каждого порока с помощью актов противоположной добродетели. Но если бы мы привели этот текст целиком, то мы бы увидели, что ведёт эту борьбу она не ради себя, но ради других людей, оказавшихся в трудном положении. Это соответствие добродетелей порокам не имело бы большого смысла, если бы речь шла об искуплении. Верно и то, что у сестры Фаустины это соответствие имеется не всегда. Именно она вводит его своими актами добровольной епитимьи. Такое впечатление, что обычно она страдала спонтанно, не выбирая этого, её раны соответствовали ранам Страстей, на ногах, на руках, на боку и голове, вне зависимости от греха, который следовало побороть. Даже в этой ситуации наше богословское объяснение подтверждает тот факт, что, судя по всему, эти раны появлялись чаще всего до совершения греха, как раз для того, чтобы позволить искушаемому человеку избежать его. Биограф Фаустины, Мария Виновская, не ошибается, когда пишет: «Начиная с этого времени, сестра Фаустина предлагает себя взамен некоторых искушаемых душ, беря на себя их искушения[1509]». Сестра Фаустина, впрочем, говорит о том же: «Однажды я взяла на себя ужасное искушение, которое терзало одну из наших послушниц в Варшаве. Это было искушение совершить самоубийство. Я страдала семь дней. Через семь дней Господь Иисус даровал ей милость, а я сразу же перестала страдать. Это было мучительное страдание. Я часто беру на себя мучения наших послушниц. Иисус позволяет мне делать так, и мои исповедники тоже[1510]».

Здесь присутствует механизм явного обмена, взаимообмена, но нельзя говорить об исправлении прегрешения, о расплате, поскольку всё это происходит как раз до самоубийства, которое, в конце концов, удалось не допустить.

Но мы полагаем, что «механизм» совместного искупления в точности такой же, даже если он запускается после совершения греха. В этом случае речь о том, чтобы произвести в грешной душе и вместе с ней необходимое выпрямление, и оно с неизбежностью будет тем более болезненным, чем дальше от Бога увело её отклонение от верного пути. Но здесь под влиянием господствующего богословия мистик, естественно, объясняет это через понятие «расплаты».

Подобно Анне-Катерине Эммерих, сестра Фаустина на протяжении последних лет жизни была занята духовной помощью умирающим. И мы обнаруживаем у неё тот же механизм внутреннего оповещения о необходимости молиться, что и у Робера де Ланжеак: «В тот вечер я внезапно поняла, что какая-то душа нуждается в моей молитве. Я принялась ревностно молиться, но чувствовала всё время, что этого недостаточно. Тогда я продолжила молитву. На следующее утро я узнала, что в тот самый момент, когда я получила предупреждение, один человек впал в состояние агонии, и она продолжалась до утра. Я поняла, что этой душе пришлось много бороться. Вот как Господь Иисус уведомляет меня: я чувствую внятно и отчётливо, что некая душа просит меня помолиться за неё. Не знала я, что мы так тесно сообщаемся с другими душами[1511]!» Читатель наверняка отметил, что помощь сестры Фаустины не освобождает эту душу от необходимости бороться, причём бороться жестоко.