Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями

— Мы с тобой стар-р-рые др-р-рузья, — сказал Фумле-Друмле, — а др-р-рузья др-р-руг др-р-руга выр-р-ручают. Я уж псстар-р-рался, р-р-разузнал, как тебе в человека пр-р-ревр-р-ратиться!..

Нильс ничего не ответил.

— Что ж ты не р-р-радуешься? — каркнул вóрон.

Нильс опять ничего не ответил. Потом вздохнул и тихонько забормотал:

— Стань передо мной,
Как мышь перед горой,
Как снежинка перед тучей,
Как ступенька перед кручей,
Как звезда перед луной.
Бурум-шурум,
Шалты-балты.
Кто ты? Кто я?
Был — я, стал — ты.

— Ты откуда это знаешь? — спросил Фумле-Друмле, и глаза у него засверкали, — так он рассердился, что не он первый открыл эту тайну Нильсу.

— Мне орёл Горго сказал, — ответил Нильс. — Да что толку знать? Всё равно мне некому спеть эту колдовскую песенку.

— Твой Гор-р-го дур-р-ень, — каркнул Фумле-Друмле. — А вот я тебе по-настоящему помогу. Я уж р-р-разыскал того, кто р-р-рад с тобой поменяться.

— Правда, Фумле-Друмле? Неужели правда? — воскликнул Нильс. — Кто же это? Кто?

— Не тор-р-ропись. Узнаешь, когда пр-р-ридёт вр-р-ре-мя, — сказал Фумле-Друмле. — Забир-р-райся на меня.

И Фумле-Друмле подставил Нильсу своё крыло.

Нильс, как по мосткам, взбежал к Фумле-Друмле на спину, и они полетели.

— Мартин! Мартин! Акка! Подождите меня! Я вернусь! — успел крикнуть Нильс.

Все гуси с удивлением смотрели ему вслед, но Нильс был уже далеко.

Скоро он увидел островерхие крутые крыши старинного города Упсала.

Фумле-Друмле покружил над домами и, наконец, сел на крышу, которая ему почему-то приглянулась. Ветер перекатывал по черепицам обрывок бумаги. В окошко маленькой мансарды была видна комнатка. У стола сидел юноша и, не отрывая глаз, смотрел, как ветер треплет бумажный листок.

— Опять этот вóрон! — сказал юноша, когда Фумле-Друмле опустился на крышу. — Ну что ему от меня надо? Какую ещё беду мне накаркает?

«Верно, одна беда с ним уже случилась», — подумал Нильс.

И Нильс угадал.

3

Жили в городе Упсала два студента.

Одному во всём везло. Так крепко сдружилась с ним удача, что никогда его не оставляла, что бы он ни задумал, за какое бы дело ни взялся. Вот и был он всегда весел, всегда доволен, со всеми приветлив. За то и его все любили. Экзаменаторы не скупились для него на пятёрки, товарищи души в нём не чаяли, и жилось ему на свете легче легкого.

Его так и называли — Удачник. Да к нему никакое другое имя и не подходило! Он даже сам позабыл, как его звали отец с матерью.

А другой студент был нелюдимый, незаметный, беда за ним так и ходила следом, ни на шаг его не отпускала. От людей он прятался, да и к нему никто не шёл. Товарищи даже имени его не знали, а просто называли его Неудачник. Да и какое другое имя можно было ему дать!

И вот однажды, когда Удачник, весело напевая, собрался идти сдавать последний экзамен, дверь отворилась и вошёл Неудачник. В руках у него был какой-то объёмистый свёрток.

— Я пришёл к тебе с просьбой, — робко сказал он Удачнику. — Целых пять лет я трудился над одним сочинением и вот теперь кончил его. Я и сам не знаю, что у меня получилось. Но твоему слову поверю.

Удачник сказал:

— Давай, я прочту.

И подумал про себя:

«Вот как все меня любят. Даже этот нелюдим пришёл ко мне».

А Неудачник протянул ему свой сверток и сказал:

— Мне очень стыдно давать тебе такую мазню, но у меня нет денег, чтобы нанять переписчика. Да, по правде сказать, я боюсь отдать кому-нибудь моё сочинение. Ведь если его потеряют, — вся моя работа пропала.

— Ты можешь не тревожиться, — сказал Удачник, — у меня не пропадёт ни один листок.

Неудачник ушёл. А Удачник выглянул в окно, чтобы посмотреть на башенные часы. До экзамена времени оставалось ешё много, знал он всё назубок, и он решил посмотреть, что это за сочинение принёс ему Неудачник.

Он развязал свёрток.

Перед ним лежала груда листков, исписанных и исчёрканных вдоль и поперёк.

На первой странице крупными буквами было выведено: «История города Упсала».

«И про что это он мог столько написать?» — подумал Удачник.

Он прочёл одну страницу, вторую, третью и забыл обо всём на свете, сидя над этими истрепанными листками.

Каждый день проходил он мимо городского собора и ничего не знал о нём.

А теперь этот собор словно ожил. Ожили короли, погребённые под его каменными плитами. Ожили люди, которые его построили, — хоть и прошло с тех пор немало веков.

Без этого собора нельзя было даже представить себе города. Да разве могло что-нибудь случиться с этой каменной громадой? А ведь когда-то собор был разрушен пожаром. Удачнику почудилось, что со страницы рукописи, над которой он склонился, несётся тревожный набат и встаёт огненное зарево.

И библиотеку, в которую Удачник ходил чуть не каждый день, он увидел как будто первый раз в жизни. Из каких только стран сюда не попадали книги, в переплётах из кожи и резного дерева, с застёжками и без застёжек!