Читаем Чудесные дни в «Ужиках» полностью

Гулкое эхо отскочило от дна колодца и я с горечью понял, что кроме водяного мой зов не услышит никто, не стоит тратить силы на крик. Отчаяние накрыло меня с головой, в душе я уже начал прощаться с солнышком, ласково припекавшим сверху, ветерком, нежно обдувавшим спину…

— Милок, случилося чаво? Чаво тама в колодезе копошишься? Али застрямши? — низкий надтреснутый голос соседской бабульки звучал в эту минуту для меня лучше самой прекрасной музыки.

— Бабушка, скорей, помогите, я из последних сил держусь, ещё минута и улечу на дно.

Не успел я договорить, как сильные руки дёрнули меня вверх, затёкшие ноги подкосились, и я без сил рухнул на траву. Вот это да! Какая силища в тоненьких жилистых руках этой старушки. И ведь забор стоит между нашими участками, перелетела она через него, что ли?

— Бабуля, спасибо, спасли меня, ведь чуть не провалился.

Старушка ничего не сказала, вздохнула, подошла к колодцу, отодвинула одну из верхних досочек, под которой оказалось круглое бревно с намотанной на него цепочкой.

— Справишша таперича, унучек, али помочь?

— Вот я болван! Так всё просто, конечно справлюсь, спасибо Вам огромное, просто спасли меня, — я благодарил старушку, одновременно цепляя ведро к крюку на цепи и зачерпывая воду. Когда полное воды ведро оказалось у меня в руках, я повернулся к старушке, а её и след простыл. Жаль, очень хотелось посмотреть, как она через забор телепортируется.

Я с трудом поднял полное ведро и, пыхтя, потащил к дому. Во дворе, высунув от напряжения язык, Марик… стриг траву ножницами.

— Что, коса слишком сложный инструмент для тебя? Или делаешь аппликацию из травинок?

— Если ты, Гошик, такой умный, попробуй сам. Коса твоя кривая- я ей взмахиваю, а та в землю втыкается. Хочешь сам покосить?

— Я бы с удовольствием, да дрова прогорят, надо идти обед готовить. Стриги, как тебе удобнее, с косой позже разберёмся.

Наконец-то у меня всё готово, чтобы почувствовать себя настоящим поваром. Я расставил чугунки по росту и начал заполнять их продуктами. В первый положил горстку сухих грибов, насыпал какой-то крупы, мелко покрошил кусочек сала, посолил, налил с таким трудом добытой воды, закрыл крышкой и попытался засунуть подальше в печь. Меня обдало жаром, а руки, державшие чугунок, тут же покраснели, но, к счастью, обошлось без ожога. Как я мог забыть про ухваты! Рядом с печкой целой набор деревянных палок к железными полукружиями на концах. Я выбрал подходящий по размеру ухват, подхватил им чугунок и осторожно, стараясь не расплескать содержимое, засунул посудину поглубже в печь.

Вот бы мне сейчас толстую книжку с кулинарными рецептами, я бы развернулся! А так придётся сочинять блюда наугад.

Второй котелок я заполнил макаронами и тушёнкой, залил всё это водой, а солить не стал, тушёнка и так солёная, если что, досолю в тарелке.

Какой я всё-таки молодец, взрослый и самостоятельный. Вот закончу с едой и сделаю ещё что нибудь полезное- картошку посажу или баню растоплю. А ещё можно наколоть дров или пойти на озеро и поймать здоровенную рыбину. Надо будет написать родителям подробное письмо, пусть гордятся своим хозяйственным сыном.

Так я мечтал, а руки складывали в последний приготовленный чугунок рис, изюм и сушёные яблоки. Это сочетание мне показалось знакомым, мама готовила что-то похожее. Интересно, а соль или сахар надо добавить? Всё же придётся поспрашивать у соседей кулинарную книгу, а то придётся старательно готовить, а потом пробовать, кривиться от отвращения и выбрасывать драгоценные продукты.

Я закрыл печку заслонкой, наконец-то моя работа на кухне закончена, теперь печка пусть потрудится.

Выйдя во двор, я сразу споткнулся о Марика, стоявшего на коленях и тщательно примеряясь, ровненько, словно на уроке труда, стригшего ножницами траву. Он двигался по краю периметра, и вдоль забора вся травка была уже старательно укорочена.

— Молодец, Маркуша, славно потрудился! К концу лета с такой-то скоростью у нас будет славный газон!

Марик вытер вспотевший лоб, уселся на крыльцо, сверкнув зелёными от травы коленками и буркнул:

— Попробуй сам справиться с косой, не так это просто как кажется.

— Вот тоже мне, задачка: маши себе палкой, да любуйся, как трава сама укладывается под ноги.

Я много раз видел в кино как косят, поэтому смело схватил косу, размахнулся, чтобы захватить побольше площадь покоса и… вогнал лезвие косы в землю, да так, что с трудом вытащил обратно.

— Знаешь, Марик, кажется, на этот раз ты оказался прав, коса, видать, бракованная. Я в амбаре видел ещё одну, потом ей всё быстренько скосим. А сейчас предлагаю пойти на разведку по деревне- осмотримся, искупаемся в озере, а как вернёмся, и еда будет готова.

— Хорошая мысль насчёт искупаться. Так сегодня печёт, с меня пота уже целая лужа натекла. Мы ведь Мурку с собой возьмём? А то хлев на замок не закрывается, огород тоже, можно сказать, открыт для посетителей. Давай-ка, пока обстановку в деревне не разведали, возьмём с собой нашу кормилицу.

— Предлагаешь её за собой на верёвке тащить? А если упираться будет? — я засомневался в разумности такой прогулки.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Белеет парус одинокий. Тетралогия
Белеет парус одинокий. Тетралогия

Валентин Петрович Катаев — один из классиков русской литературы ХХ века. Прозаик, драматург, военный корреспондент, первый главный редактор журнала «Юность», он оставил значительный след в отечественной культуре. Самое знаменитое произведение Катаева, входившее в школьную программу, — повесть «Белеет парус одинокий» (1936) — рассказывает о взрослении одесских мальчиков Пети и Гаврика, которым довелось встретиться с матросом с революционного броненосца «Потемкин» и самим поучаствовать в революции 1905 года. Повесть во многом автобиографична: это ощущается, например, в необыкновенно живых картинах родной Катаеву Одессы. Продолжением знаменитой повести стали еще три произведения, объединенные в тетралогию «Волны Черного моря»: Петя и Гаврик вновь встречаются — сначала во время Гражданской войны, а потом во время Великой Отечественной, когда они становятся подпольщиками в оккупированной Одессе.

Валентин Петрович Катаев

Приключения для детей и подростков / Прочее / Классическая литература
Повести
Повести

В книге собраны три повести: в первой говорится о том, как московский мальчик, будущий царь Пётр I, поплыл на лодочке по реке Яузе и как он впоследствии стал строить военно-морской флот России.Во второй повести рассказана история создания русской «гражданской азбуки» — той самой азбуки, которая служит нам и сегодня для письма, чтения и печатания книг.Третья повесть переносит нас в Царскосельский Лицей, во времена юности поэтов Пушкина и Дельвига, революционеров Пущина и Кюхельбекера и их друзей.Все три повести написаны на широком историческом фоне — здесь и старая Москва, и Полтава, и Гангут, и Украина времён Северной войны, и Царскосельский Лицей в эпоху 1812 года.Вся эта книга на одну тему — о том, как когда-то учились подростки в России, кем они хотели быть, кем стали и как они служили своей Родине.

Георгий Шторм , Джером Сэлинджер , Лев Владимирович Рубинштейн , Мина Уэно , Николай Васильевич Гоголь , Ольга Геттман

Приключения / Приключения для детей и подростков / Путешествия и география / Детская проза / Книги Для Детей / Образование и наука / Детективы / История