Чудесный рог: Народные баллады

Цыгане к воротам замка пришли
С пеньем своим сладкогласным.
Напев колдовской нарушил покой
Графини с лицом прекрасным.

Сбежала по лестнице вниз госпожа.

Служанки стояли кольцом.
Но сглазили черные очи цыган
Графиню с прекрасным лицом.

Она им пшеничного хлеба дала,

Взамен имбиря и муската,
И с белой ручки для них сняла
Перстни из чистого злата.

— Возьмите, служанки, атласный мой плащ,

А я с домотканым пледом
Пойду бродить меж потоков и чащ
За Джонни-цыганом следом.

Сниму востроносые, на каблучках,

Сапожки из кожи испанской:
Мне грубые горские башмаки
Сподручней для жизни цыганской!

Когда с охоты вернется мой лорд,

Скажите ему, без утайки,
— Пусть муж и родня проклинают меня
Всю правду о вашей хозяйке.

Когда с охоты вернется мой граф

И сядет один за обед,
Скажите ему, что графиня ушла
За Джонни-цыганом вслед.

Еще на рассвете цыганский главарь

Приметил в лесу зеленом,
Что там безмятежно охотился лорд,
Румяный, с лицом холеным.

Меж тем цыгане своих ослов

С поклажей погнали к броду.
Ослы копытами стали мутить
Гнилую, затхлую воду.

— Где прежде верхом родовитая знать

Переправлялась вброд,
Теперь хворостинами гонит ослов
Шумливый цыганский сброд.

Ногами белыми, как молоко,

Входя в болотную жижу,
Не лордов статных и знатных дам,
А Джонни-цыгана я вижу.

За шелковым пологом с графом спала

Я на пуху лебяжьем.
На грязной соломе, забравшись в овин,
Мы с Джонни-цыганом ляжем.

— Мечом клянусь, я тебя не коснусь,—

Джонни сказал своей милой.—
Ложись в постель! На любовь твою
Не посягну я силой.

— С тобой в постель не могу я лечь.

Мне слышится топот коня.
Стучит копытами конь вороной
Того, кто любил меня.

— Ложись в постель. На любовь твою,—

Сказал цыган своей милой,—
Клянусь мечом и потертым плащом,
Не посягну я силой.

— С тобой в постель не могу я лечь.

Мне слышится топот коня
И звон уздечки наборной в руке
Того, кто любил меня.

С охоты в замок вернулся граф.

Его разувают служанки,
А сами, как в рот воды набрав,
Молчат о графине-беглянке.

— Где госпожа? — спросил он. — Ушла

По верескам и бурьянам
С парнем цыганским — ни дать ни взять
Ее опоили дурманом!

— Седлайте живей вороного коня.

Гнедого обгонит он в беге.
Я спать не лягу, — цыгана-бродягу
Застигну с ней на ночлеге!

Не зря сегодня прохожий враль

Меня насмешил небылицей.
Сказал он: — Шел с королевой, сэр,
В обнимку цыган смуглолицый!

Являя упорство, летел его лордство

Меж скал, потоков, дубрав.
И голос любимой супруги своей
Услышал нечаянно граф.

Вскричал он: — Прелесть моя, вернись!

Ты жить будешь в запертой горнице,
В довольстве и неге, забыв о побеге.
Никто не проникнет к затворнице!

— Я пиво сварила и выпью до дна,

Мой сахарный, мой любезный!
Не буду я в каменной башне одна
Сидеть за дверью железной.

Но ясным солнцем клянусь и луной,

Нелживы мои уста:
Как в день своего появленья на свет,
Я пред тобой чиста!

— Луной и солнцем — до хрипоты —

Клянитесь эти уста!
Я никогда не поверю, что ты
Передо мной чиста.

Насильно тебя увезу, а цыган

Вздерну в лесу на деревья
И заживо Джонни Фо твоего
Сожгу посреди кочевья!

Сказали цыгане: — Пятнадцать мужчин

Погибнут из-за минутной
Прихоти сердца графини одной,
Прекрасной и столь же распутной!

— Цыганскому славному парню, мой граф,

Дай лучше десять гиней,—
Сказала она, — и держи под замком
Меня до скончания дней!