Чудильщик

– Нет, это противоположность, – произнес Питер. – Причем полная. Марк пользовался тем самым, о чем ты заговорила. Понятия не имею почему. Нам надо достичь Лисса и укрыться в нем, а еще поспать. Зелье, разумеется, действует, но чем дольше мы валяем дурака, тем больше будем спать. Так что ходу, ходу, и не забываем, что мы дети неназываемого. Если что‑то произойдет, просто идем дальше. Нас не тронут.

Мне сразу вспомнилась старая комедия, где герои изображали из себя зомби и шли оборванные и ободранные, сливаясь с толпой.

Я не сразу поняла, но накидка из шкуры непонятного ящера не просто была невесомой, а еще здорово согревала и вообще делала мое существование максимально комфортным. В ней было тепло и приятно – как держаться за руки с дорогим человеком. В прошлый раз я такого не чувствовала.

– Долго идти? – спросил Джек, и в его голосе я услышала недовольство.

– Нормально, доберемся. Марк же ходил на свидания с Еринией, – бросил Питер, и я поняла, что развивать тему не стоит.

Выходило, что люди здесь точно такие же, да и хвостатки тоже. И с любовью у них всех были очень большие сложности.

В этот момент я вспомнила про Таньку, и сердце мое радостно запрыгало в груди. Ну и что, что первое видение было про то, как ее убивают. Второе показывало, что она оказалась тут, на перевале, что она была жива и здорова. Значит, что‑то поменялось, значит, я не зря отправилась сюда, перепугав всех, включая родителей.

Танька – была – жива!

26. Тот самый Лисс

Мы шли медленно, стараясь не привлекать внимания Хаоса. То сворачивали на опушку, то снова удалялись в самую глубь. Но лес и правда был не то что Тильский. Так, лесок, никаких густых крон, никакого тумана. Я не боялась. То ли зелье действовало, то ли невнималка, то ли тот факт, что Танька оказалась жива.

Меня волновало, что она попала на перевал Смерти. Но все‑таки Танька справилась бы где угодно, это я знала точно. Главное, чтобы ей больше не грозил оружием чертов псих, которого я ненавидела от всей души. Все еще. По‑прежнему. Сильнее и горячее…

– Сударыня моя, пожалуйста, смири эмоции, я прошу тебя, – сказал вдруг Питер.

Он шел посредине между мной и Джеком, безмятежно светившим фонарем во все стороны.

– А ч‑что такое? – заикаясь, спросила я.

– Тебе придает силы шкура дракона и зелье – и от тебя фонит энергией, а возможно, чем и похуже.

Я поняла, что речь идет о порядке, и почти споткнулась.

– Так погоди, это шкура дракона?

– А чья ж еще?

Я раздосадовалась так сильно, что чуть не заплакала, и тут же поняла, о чем говорит Питер. Я действительно испытывала хлещущие через край эмоции, а не обыкновенные свои чувства.

– Но дракона же жалко.

Питер бросил на меня непонимающий взгляд:

– Старика Рэймона? А чего его жалеть? Он давно свалил в теплые края, где о наших проблемах и не слышали, а мог бы остаться. Впрочем, на войне он лишился половины правого бока, так что осуждать его я не могу.

– А шкура? – удивленно поинтересовалась я.

– Что «шкура»?

– Ну так ведь он жив остался, я не поняла?

– А какой дурак стал бы убивать дракона, друга, чтобы добыть шкуру? Это осыпавшаяся чешуя, которую Илли притачала к ткани.

Джек посмотрел на нас. В свете фонаря его лицо, симпатичная курносая мордашка, вдруг приобрело трагический оттенок. Я будто увидела, каким он вырастет, и это мне не понравилось.

– Господин мой Питер, она ведь совсем из другой сказки. Из другого мира. Представь себе, там обычно принцы целуют принцесс, никакого равноправия!

– Зато у нас теперь – полное, – проворчал Питер совсем не зло. – Мы теперь все на «ты».

– Я могу обратно перейти! – немножко стушевался Джек. – Я правда могу! Но я про другое. У них наверняка драконы – злодеи какие‑нибудь, которых надо убивать, свежевать…

Питера аж передернуло:

– Маргот, это правда? Тогда я воистину рад, что живу на Изнанке.

– Так написано в наших книжках, – сказала я. – И то не во всех. Но невнималка выглядит целой, как будто шкура с подкладкой.

– Да если бы кто тронул старика Рэймона! – неодобрительно проворчал Питер. – Я бы вас как‑нибудь познакомил, но он улетел очень далеко, да и цель у нас совершенно иная.

– Значит, это мастерство Илли? – спросила я.

– Оно, да. Вообще, у нас люди время от времени рождаются с каким‑нибудь талантом. И это благословение, однако таких людей очень не любит сама понимаешь кто.

Я закивала. Прямо перед нами вдруг зашуршало что‑то, я испугалась, но фонарь Джека высветил речушку.

– Ну вот. Самое обыденное проявление неназываемого. Идешь спокойно, никого не трогаешь, а потом оказывается, что река перестала шуметь. И хорошо, если ты не утонул, а увидел заранее. Ой, сударыня, – спохватился Питер, – сударыня, прости, тебе ведь пришлось несладко с нашим миром хвостаток.

Я кивнула, подавляя приступ паники и ощущение черной, лютой смерти.

– Так, Джек, посвети мне.

Питер смело спрыгнул с бережка. Воды ему оказалось до колена.

– Надо же брод было… – промямлила я.

– Ты профессию мою помнишь, сударыня? Я прыгаю туда, куда нужно. Так. Иди ко мне, я тебя перенесу, а потом Джека. Этот точно утонет.

Я возмущенно закрутила головой.