Чудильщик

Я направила Искру следом. Сначала мне не было видно абсолютно ничего, а потом я поняла, что мы действительно приближаемся к границе воздуха и воды. Вскоре через пелену показались мутные очертания мира, кажется, деревья (неужели опять лес?). Джек висел на руках, а его конек мчался вниз. Я оглянулась, наткнулась на выжидающий взгляд Питера и повисла на руках сама. Это было несложно. Искра больно дернула меня за ногу, я чуть не свалилась, но тут же выпростала ногу из стремени. Руки холодил ночной воздух.

Секунду спустя с нами висел Питер.

– Всплываем строго за мной. Сначала я. За мной Джек. И, сударыня Маргот, ты. Я вытащу тебя за руки. Не пытайся сразу дышать. Это будет неприятно, но ты справишься. Ты прошла через Тиль и нашла меня. Эта задача покажется тебе легкой.

Питер взмыл вверх, и я увидела его смутный силуэт на берегу.

– Пошел, – ободрительно сказал Джек – и ловко выкарабкался наружу.

Я повисела еще, почувствовала, что кто‑то перехватывает за запястья, ниже, перестала дышать и зажмурилась.

Выход на воздух был воистину ужасен. Меня поймали за талию и усадили на землю, и тут вся грудь взорвалась страшной болью, будто ребра выламывали наружу, и я кашляла, задыхалась, снова кашляла, выплевывая из себя целое море воды, но самое страшное – я никак не могла сделать вдох. Сначала не пыталась даже, но голову повело, и я стала вдыхать, но никак, никак не вдыхалось, и по щекам текло что‑то горячее и ужасное, и я ничего не могла сделать, теряя сознание, ухватываясь за него, цепляясь пальцами, продирая их в кровь, а потом… потом все кончилось.

Я сидела на берегу омута, замерзая сильнее с каждой секундой, ревела судорожно, со сбоями, – и дышала. Я никак не могла понять, что происходит, пока кто‑то не потрепал меня по плечу и не произнес:

– Эй, милая моя, хватит, если слишком глубоко дышать, закружится голова и плохо будет.

«Гипервентиляция», – вспомнилось мне из курса биологии, и я действительно перестала хватать ртом сладкий воздух. Вращающийся мир остановился на месте, и я увидела хитро улыбавшегося Джека и встревоженного Питера.

– Что? Что случилось? – спросила я.

– Ну, теперь вы квиты, – возвестил Джек. – Принцесса целует принца, принц целует принцессу…

Я чуть на месте не подскочила.

– Я бы убил его, но что мы делать‑то будем, – вздохнул Питер. – Я просто дал тебе немного воздуха. Думаю, у вас при утоплениях действуют точно так же.

Я наконец сообразила и рассмеялась, все еще не до конца придя в себя:

– Ну да! Это у Джека на уме сплошные принцы и принцессы.

Джек закатил глаза, махнул на нас рукой, и только сейчас я увидела, что у него на лбу если и было написано имя какой‑то принцессы, то, разумеется, Таньки. Это бросалось в глаза.

– Нам надо переодеться, – заявил Питер.

Стояла ночь. Вокруг было нечто вроде леса, вроде бы не такого густого, как тот, в котором мы спасались от Хаоса. На небе светили звезды и меня начинало капитально трясти. Еще я обратила внимание на то, как рубашка облипает тело Питера. Бросило в нехороший жар, тут же сменившийся ознобом.

– Расходиться никуда нельзя, более того, мы сейчас, прямо тут, начинаем притворяться Хаосом. Так что всем придется отвернуться и при этом, как ни удивительно, продолжать говорить. А переодеваться – как можно быстрее. Не хватало, чтобы кого‑то из нас прибрали к рукам.

– Ну, вы с Джеком, наверное, можете переодеться друг при…

– Сударыня моя, давай уже. И надень вместо накидки невнималку.

Процесс занял несколько минут, я все никак не могла вылезти из прилипших к телу вещей. Вышло весело, мы действительно несли какую‑то чушь по очереди и не могли удержаться от смеха. Питер рассказал, что, когда Хаоса не было, по ночам в лес все равно было опасно ходить, потому что могли подменить на бревно, а Джек немедля сострил, что до этого бревнистость данного конкретного человека никто не замечал, нечего, мол, на нечисть валить, всех диковинных и злых существ и так повывели.

Мы повернулись друг к другу, я как раз запихивала мокрые вещи в сумку. Джек дипломатично ахнул:

– Сударыня моя, этот синий… сногсшибателен с этой кофейной рубашкой.

– Джек, а Джек. Танька… – сказала я, и он быстро умолк.

Питер улыбался, и мне это определенно нравилось.

– Так, Джек, фонарь в руки – и пойдем.

Джек закатил глаза, вытащил вещи из сумки, достал фонарь, запихнул все обратно. Свет сам зажегся в его руке, и я вздрогнула.

– Господин мой Питер, молю, не гово‑ворите мне, что я призрак, – заикаясь, выдал Джек.

– Без глупостей, его включил я. Пошли.

– А мы знаем, куда идти? – боязливо уточнила я.

– Я представляю, Елана успела объяснить, а дальше я сориентируюсь.

За спиной что‑то булькнуло, и я обернулась. Вместо омута мне вдруг увиделся пригорок из камней, уже порастающий травой.

– Это Ха… то есть… – я не успела договорить.