Чудо с ушами, или Успокоительное для дракона

– Сейчас, – дракончик начал крутить невидимый шарик, двигать рукой, наклонил голову, словно к чему-то прислушиваясь. – Подошли братья Эйдера. Рокас спрашивает: «Что вы делаете?» Мужской голос отвечает: «Этот мальчик споткнулся, упал, ударился головой о камень и потерял сознание. Чуть не утонул. Я проезжал мимо и вытащил его».

– Ему верят?

– Да. Благодарят. Он уходит. Гарви оттаскивает Эйдера от воды и посылает Рокаса за тачкой. Велит принести шапку, потому что, уголь с волос смылся. Эйдер кашляет, изо рта и носа течёт вода. Он, наконец, может дышать, но голова болит всё сильнее. Эйдер теряет сознание и больше ничего не слышит.

– Что будет с Эйдером дальше?

– Сейчас, – Эйдер наклонил «шарик» вперёд, помолчал какое-то время. – Он очнулся через несколько дней и ничего не помнит. Ему рассказывают, что он сам упал и разбил голову. Он верит.

– Он так и не увидел нападавшего?

– Нет. Только… сейчас… – теперь рука Эйдера потянула «шарик» к себе, снова пауза. Потом он начал крутить невидимый шарик. – Один раз. В тот момент, перед рывком из воды. Нападавший уже не давит на затылок, наоборот, подхватывает за лоб, чтобы удобнее было вытаскивать, – дракончик, сосредоточенно нахмурившись, аккуратно, по чуть-чуть, двигал «магической палочкой», ища нужный момент. – Вот! Эйдер на секунду видит ладонь. На указательном пальце намотана тряпка, словно закрывает рану, но она сбилась, сдвинулась. Эйдер видит под ней ободок кольца. На нём надпись.

– Что там написано? – спросил менталист, когда мальчик замолчал.

– Сын рода Корбедов.

Лорд Корбед обхватил своё лицо ладонью и негромко застонал. Я тут же юркнула вверх, обнимая и гладя лапками его лицо, где могла дотянуться – щёку, висок. Рука дракона подхватила меня, прижала – крепко, но осторожно, – и он шепнул мне:

– Обратись, пожалуйста.

Я обратилась и тут же оказалась сидящей на коленях своего дракона, буквально закутанная в его объятия. Он зарылся лицом в мои волосы и весь сотрясался мелкой дрожью. Я тоже обнимала его, гладила по спине, волосам, плечам, куда дотягивалась. Моему дракону было очень больно, и он цеплялся за меня, как за единственную спасительную соломинку.

– Дэр, – послышалось рядом, и, подняв глаза, я увидела вишнёвого дракона, стоящего в шаге от нас. – Возможно, это не он.

– Но только он носит это кольцо на указательном пальце, – выдавил лорд Вандерик мне в макушку.

– Одних твоих колец с этой надписью бродит по Верилии ещё семь штук, и это не считая тех, что передал сыновьям твои отец. Да, эти кольца запрещено носить их потомкам, но кто будет такое контролировать? Есть шанс…

– Но зачем? – герцог поднял голову, глядя на друга совершенно больными глазами. – Зачем им мой наследник? Зачем им его смерть?

– А ему зачем? Не пори горячку, Дэр, подожди.

– Чего? Очередного покушения?

– Насколько я понял, братья Эйдериана видели лицо убийцы. Мы должны быть абсолютно уверены, прежде чем что-то предпринимать.

– Хорошо, – Вандерик тяжело вздохнул и снова уткнулся лицом мне в волосы. – Пошли кого-нибудь за мальчиками. И приставь к нему наблюдателей. Скрытно.

– Я всё сделаю, не волнуйся, – вишнёвый похлопал друга по плечу. – Постарайся прийти в себя, ты можешь напугать своего сына.

Мой дракон тут же вскинул голову и посмотрел на Эйдера. Тот сидел с лёгкой улыбкой и взглядом в никуда и крутил рукой невидимый шарик – играл с картинками из своих воспоминаний. Возможно, снова рассматривал стрекозу или заставлял птиц летать хвостом вперёд.

– Я верну мальчика в реальность, как только вы будете готовы, ваша светлость, – перехватив взгляд герцога, сказал менталист. – Сейчас он нас не видит и не слышит.

– Я готов, – и мой дракон тут же натянул на лицо спокойное выражение. Сказались долгие годы, а точнее – столетия практики.

– Эйдер, тебе пора возвращаться. Ты готов?

– Готов, – кивнул мальчик, тяжело вздыхая. Готов он не был, хотел ещё немного поиграть с иллюзией, но надо – значит, надо.

Менталист вновь коснулся его затылка, и взгляд Эйдера стал осмысленным. Обведя нас взглядом, он остановился на отце и воскликнул.

– Я всё вспомнил! А тогда почему-то забыл. Я ведь и правда верил, что сам упал и ударился. Про это тоже не помнил, но просто потому, что… ну, ничего ж особенного, мало ли я падал, ушибался, разбивался, ранился. Мы ж где только не лазили, никто особо не следил. Но то, что меня топили, я запомнить должен был. Но забыл. Почему?

– Твоё сознание сделало это для твоей же защиты, – пояснил менталист. – Иногда травмирующие воспоминания просто стираются из осознанной памяти. Плюс травма головы. Неизвестно, что именно спровоцировало тебя забыть этот эпизод, возможно, и то, и другое одновременно. Этого уже не узнать, но это и неважно. Главное – ты вспомнил.

– А теперь его поймают? Я же ничего не видел, только руку. А как я это запомнил? Там же так быстро всё было, – Эйдер положил руку себе на затылок, а потом быстро перенёс на лоб. – Вот так! Я и свою-то руку рассмотреть не успел, а там – под водой, ещё и мутной! Как?!