Чудо в перьях

– Во сне он мне в мозг впился, устав ихний.– Завадская развеселилась.– Сеню моего двигали из прорабов в замы начальника. Нормальных брать нельзя было. Только коммунистов. А у зама зарплата на сто рублей больше. Был смысл вступить в ряды. Сеня стал учить устав с вечера до утра. Он ни черта не запомнил, а я спала и он мне в голову сам залез. Назубок знаю. С любого места начиная. И даже если с конца рассказать до начала. Да запросто. А Сеню после единственного вопроса приняли. Спросили – почему Ульянов выбрал псевдоним Ленин. Он сказал, что понятия не имеет. Председатель комиссии вздохнул. Сказал:– «Вот и мы не в курсе. Хотели у Вас узнать».

И приняли. Живём теперь ещё лучше. Сто рублей прибавка- это не хухры- мухры.

– Отвлеклись.– Махнул рукой Панович.– Ты на встречу позови жену Лихобабина. Они с мужем зимой на лыжах уехали кататься чёрт знает куда. И на них в степи волки напали. Так она всех исключительно добрыми, блин, словами разогнала. Один даже помер с перепуга.

– А она пойдёт? – Недоверчиво спросил Лыско.

– Пойдёт.– Обрадовал его Лихобабин.– Ей рявкнуть на кого или даже волосья подрать – как нам с тобой рыбалка с хорошей закуской. Она так отдыхает. Я сам живой хожу только потому, что слово знаю заповедное. Оно её тише воды делает.

– Скажи слово! – взмолился мясник Гриша Кукин. – А то моей супруге при скандале нет удержа.

– Дорогая!– Говорю я ей тихо. – Лихобабин доложил с охотой. – Одно слово только говорю. «Дорогая!» И она с открытым ртом застывает на полчаса, не меньше. За это время утихает в ней агрессия. – Просто всё.

На творческой встрече Лыско рассказывал всё, о чём спрашивали. Сколько классов он закончил? Как женился и на ком? Чем дети занимаются? Не сволочь ли тёща? Есть ли родственники за границей и если он пьёт индийский чай, то где его достаёт? Ещё спрашивали про зарплату, про земснаряд. Сколько кубов песка он в час снимает со дна? Каким по счёту в очереди он стоит на машину «москвич», ковры, холодильник «снайге» и мебельный гарнитур «стенка полномерная»? Про повесть детективную всего один вопрос был. Какой заплатили ему гонорар?

Володю Лыско этот вопрос расстроил, поскольку не заплатили ему как и всем ничего. После того, как он всё же соврал, что тысячу рублей отвалили ему за произведение, творческую встречу пришлось закончить. Потому, что из зала выбросились нехорошие выкрики: « Я тысячу за четыре месяца с трудом зашибаю. Мозоли ложку держать не дают!» и ещё « Бумаги перевели за такую ахинею тонну, не меньше. А в магазинах колбасу завернуть не во что!». Лыско уже собрался с духом и открыл рот, хотел извиниться и честно пообещать, что добьётся, чтобы стоимость бумаги высчитали за год из его зарплаты. Но в трудный для него момент жена Лихобабина поднялась и зарычала на весь зал.

– Что, суки, завидуете?! А вы бросьте кирпичи класть и буквы учите. Потом идите в писатели. Так сразу четвертаками и начнёте вместо обоев даже в чужих домах стены оклеивать! Денег – то больше девать некуда будет. Позавидовали! У, паскудники! А сами то! Здания вон кладёте из сырого, не прожженного кирпича. Стены трескаются. С улицы воробьи через эти трещины в жильё залетают. Да вас судить всех надо и к расстрелу приговаривать! Враги народа, падлюки! Щас всем зубы вышибу, гниды!

После этого выразительного монолога писатель и его защитница рванули в открытую дверь и успели добежать до остановки пока благодарные за такую встречу слушатели не вышли из немого оцепенения.

Но сам Лыско считал и всем доложил на очередном сборе в объединении, что встреча ему полюбилась и прямо- таки душу сполоснула теплой водичкой, настоенной на лепестках роз. Вдохновила на новые творческие искания.

– Написать книгу и выпустить – полбеды.– Одобрил настроение писателя главарь объединения Панович. – Главное, чтобы потом читатели тебя не узнавали на улицах и по морде не стучали. Вкусы у народа разные. В основном недоразвитые. Половина населения в школе на тройки училась. И понимание прекрасного искажено у него как время в пространстве.

–В принципе все застрахованы отсутствием фотографий авторов в книжках. Но о том, что ты не просто шофёр, а ещё литератор, который написал, блин, «Стекло из гранита», могут проболтаться под влиянием третьей рюмахи «московской» ваши родственники в гостях у соседей.– Панович перешел на шепот. – А те дальше двинут новость. Кто- то может вас сфотографировать незаметно. И тогда гуляй- оглядывайся. Опасная у нас вторая профессия. И она обязательно станет первой и главной. Обязательно! Если не пришибут завистники или те, кому книжка не по нутру придётся.