Чудо в перьях

«Горький долгое время считался как преданный яростный революционер, большевик, вставший у руля культурного революционного процесса, однако сразу после октябрьского переворота со страниц социал-демократической газеты «Новая жизнь» Горький зло набрасывался на большевиков: «Ленин, Троцкий и сопутствующие им уже отравились гнилым ядом власти, о чем свидетельствует их позорное отношение к свободе слова, личности и ко всей сумме тех прав, за торжество которых боролась демократия». Вот так вот он прямо и написал. Мало того. Долго жил за границей, кайфовал в роскошной жизни и дружил с буржуями. Вот и пойми его! Глашатай революции или двуличный человек, готовый служить и «вашим и нашим»? Горький говорил даже такое: «Дело, знаете ли, простое. Коммунистов горсточка. А крестьян миллионы… миллионы!.. Кого больше, те и вырежут кого меньше. Предрешено. Коммунистов вырежут».

– Вот какой смелый писатель – этот Фишман. Про самого Горького не побоялся правду сказать. Хотя, конечно, ему эту книгу один секретарь КПСС лично заказал и лично рукопись вычитал да передал в издательство. И вот читатели Моисея Ароновича не знают, а в ЦК КПСС он к любому может зайти, даже к секретарю по идеологии. Поэтому каждое издательство его любит и всякое его желание быстренько выполняет. Но вам к нему надо самим ехать. Скажете, что Союз Писателей вас к нему послал. Секретарь Заварзин. Он проверять не будет. Не бойтесь. Ну, а дальше – всё от вас зависит. Понравитесь ему – станете уважаемыми в стране литераторами. Он сделает вам светлое будущее.

– Выслушали мужики пересказ разговора Марьяновой с председателем и задумались.

– Одёжку надо импортную купить. Чешскую хотя бы, – сказал себе под нос Вася Скороплюев. – Рубашки нейлоновые и галстуки с заколками. Запонки. Туфли лакированные. Причёски сделать модные и как-то достать в «Берёзке» французский одеколон. Один хотя бы на всех.

– Портфели кожаные с золотистыми замками, – добавил Гриша Кукин, создатель рифм. – Не за штаны же книжки наши затыкать. А Маргарита свою куда спрячет?

– У меня есть красивый польский ридикюль. С защёлкой крестиком, – Марьянова усилием окрепшей на пивзаводе воли вырвала себя из оцепенения.– Но дело не в галстуках, мужики. Если Фишман всё сделает как надо – не отблагодарить такого человека позорно даже для бедолаг из забубённой провинции, угрюмого нашего захолустья. А чем благодарить?

– Только не деньгами, – твёрдо сказал Блаженный. – Это уже несовременно и неприлично. Для столицы – вообще дешевка. У них там этих лавешек – хоть самолётики из них сворачивай и пускай с балконов.

– В Москве у всех есть всё. Даже электромясорубки свободно продают. Как водку. Слышал я так, – грустно вставил значительное примечание Митрий, мясоруб-поэт.

– Да… Вот тут мы и хряпнемся мордами в грязь. – Ужаснулась Марьянова. – Хотя… откуда в Москве грязи взяться?

– Надо подарить ему хорошее заграничное ружьё, – уверенно сказал Андрюша Блаженный. – Я знаю, что большие люди и друг другу покупают ружья на праздники, а благодарные ходоки вроде нас – тем более. Надо только добыть импортное ружьё в той же «Берёзке». Слава КПСС, что мне там вообще всё за рубли продают. Нравлюсь я им. Думаю так.

– «Беретта» итальянская – лучше не придумаешь, – сказал Скороплюев Василий – В Москве только продают. Но москвичам. Нам, деревенским – шиш. А у меня армейский друган живёт в Черёмушках. Деньги ему вышлем и он купит на имя Фишмана. В общем, я по межгороду ему позвоню. Озадачу.

Пива они выпили два бидона, поэтому головы работали как арифмометры «Феликс». Быстро и правильно.

– Всё. Порешили. Завтра начинаем собираться. Всё покупать. А ты, Васёк, решаешь вопрос с другом насчёт оружия,– потянулась и зевнула Марьянова. – Надо уже расползаться. Ровно кто-нибудь три метра может пройти?

Все попробовали без нужного результата.

– Такси тогда вызываю, – Маргарита взяла трубку. – Не хватало в вытрезвитель загудеть. Мясникам-то ещё можно. Но они вдобавок уже поэты. А вот поэтам там делать нечего. Позор советской литературе.

И через час все были у себя дома без осложнений. Уже ждала Москва, уже почти чувствовался фибрами душ творческих скорый и полезный для биографии взлёт к высотам большой литературы.

…День до отлёта запомнился кандидатам в крупные литераторы прилавками разных магазинов, примерочными с плюшевыми занавесками и отсутствием в торговых точках французских одеколонов.

– Ну, вот как входить в кабинет профессора МГУ, воняя «Шипром»? – Хватался за голову Вася Скороплюев. – Это ж всё равно, что в ресторане бифштекс тебе осыплют не солью, а отравой для тараканов. Все мы в нейлоне и атласных галстуках, а Рита на каблуках высотой в бутылку «жигулёвского». Уже не видно в нас хмырей деревенских. А «Шипр», – это король занюханной провинции. Хотя, конечно, «Саша» и «Русский лес» ещё отвратнее. Пахнут как лекарства от коклюша.