Чудовища, рожденные и созданные

Забираюсь в колесницу, желудок завязывается узлами, проверяю ремни, лямки и многочисленные ограничители. По рукам струится медленная энергия.

Зал погружается в темноту, единственный источник света – щели под дверьми, ведущими на арену. Запястья пульсируют тревожным волнением. Странная смесь надежды, страха, надежды, страха стягивает воздух, которым я дышу.

Уши Златошторм подрагивают, по рогам пробегает блеск.

Землевластитель коротко пересказывает историю Первого Чемпиона. Её выхолощенную, сфабрикованную, небунтарскую версию. После чего наконец переходит к сути – сегодняшнему вводному состязанию.

– Во вступительной гонке возницам предстоит побороться за первое место, захватив один из девяти флагов, установленных в конце проспекта. В первом туре они тронутся с арены, и трасса будет считаться пройденной, только когда они вернутся сюда и пересекут финишную черту.

Некоторые из участников тут же приходят в замешательство. Хорошо хоть в этот раз их не предупредили заранее. Чего, однако, не скажешь про Дориана. Он ловит на себе мой взгляд.

– Снова пытаешься побить тех, до кого тебе далеко? Жизнь ничему тебя не учит?

– Одно неверное движение, и твой марилень ускачет, вереща.

– Мы оба знаем, что мариленя ты и пальцем не тронешь.

Его колкость бьёт точно в цель. Я дала ему понять, что всё ещё думаю о нас. Всё ещё задаюсь вопросом, была ли я ему когда-то важна или он просто хотел перенять мой охотничий опыт под маской дружбы. Дориан явно не из тех, кто тратит время на всякую ерунду.

«Глупая».

– Не будь столь самонадеян.

Дориан ухмыляется.

– Что ж, смотри не выпади по дороге.

Я задерживаю дыхание в груди, чувствуя, как оно твердеет, сопротивляясь желанию слезть с колесницы и закричать. Я даже не представляла, насколько он жесток.

– Народ Офира, – прерывает нас голос Землевластителя, – добро пожаловать на сто пятидесятую гонку славы!

Рёв сотрясает камни острова.

Крейн приглядит за Лирией, и мама останется с ними. Я не видела маму и Лирию с тех пор, как чуть не утонула. Мне неистово хочется их навестить, обнять. Думаю о папе: интересно, он пришёл посмотреть на моё первое выступление? Он должен знать: всё, что я делаю, ради Лирии, ради них, чтобы больше никому из нас не пришлось унижаться.

На секунду, минуту бескрайняя тишина наполняет мир, и я снова оказываюсь под толщей воды, запертая в ящике. Не могу вдохнуть.

Зрение темнеет по краям. Дориан учащённо дышит рядом со мной. Даже сейчас я ловлю малейшие изменения в его поведении.

Да что со мной творится? Я была уверена, что оставила Дориана далеко в прошлом.

«Прошу, не сейчас, мне нужно выиграть гонку».

Начинается обратный отсчёт, толпа скандирует. Каждая клеточка тела охвачена… Чем? Предвкушением? Знаю одно: горячая кровь растекается по конечностям. Не успеваю покрепче взяться за поводья желеобразными ладонями, как на весь остров трубят раковины.

Решётка медленно поднимается, грохоча.

И начинается сто пятидесятая гонка славы.

Глава 14

Меня охватывает паника. В глазах взрываются тысячи звёзд. Над трассой клубятся облака пыли. Мигающий свет, невнятные крики и грохот сердцебиения. Пыль колет горло иголками. Я бьюсь о колесницу боками. Рёбра болезненно выдвигаются вперёд, словно пытаясь вырваться на свободу. Натягиваю поводья и нащупываю точку опоры.

Мир превращается в пепел. Ветер развевает волосы – я парю.

По обе стороны от меня появляются тени, большие и надвигающиеся.

Под светом огненных ламп золото колесниц ослепляет.

Мы со Златошторм сильно отстали.

И это хорошо.

Приближаемся к воротам галереи, ведущим с арены на гоночный трек. Марилени скалятся друг на друга. Я поглядываю на Златошторм, уводя её ещё дальше от соперничающих сородичей.

Опускаю подбородок, сосредоточиваясь на том, чтобы твёрдо стоять на ногах внутри грохочущей колесницы. Темнота галереи сгущается. Возницы пронеслись мимо меня как молнии. Все, кроме одного. У меня на хвосте. Я направляю Златошторм прямо, отвлекая её дорогой впереди, чтобы она не схлестнулась с другими мариленями.

Несколько колесниц дребезжат, наехав на кочку снаружи галереи.

Моя повозка перелетает через препятствие. На мгновение я оказываюсь в воздухе, волосы хлещут меня по лицу. Колесница с грохотом приземляется. Меня хорошенько встряхивает, и я с трудом удерживаюсь на ногах.

Златошторм мчится вперёд, вырываясь через узкий выход галереи, и мы выезжаем с арены на улицу.

Зрители внутри арены ревут, их голоса разносит ветер. Я под открытым небом. Справа от меня океан, слева – город. За установленными ограждениями собравшиеся толпятся, подбадривая соревнующихся. Интересно, сколько их? На Солонию в этом году высадился весь Офир?

В толпе есть съёмщики. Они одеты в шарфы и куртки. Татуированные лица скрыты под наголовниками – определённо съёмщики среди размытой массы земельщиков. Они выкидывают кулаки в воздух и одобрительно кричат, когда я проезжаю мимо.

Пик Террафорта далеко впереди угрожающе вырисовывается над нами. Солнце в зените отбрасывает на вершину золотисто-белый блик.