Чудовища, рожденные и созданные

Может, это просто паранойя, но мне плевать. Натягиваю поводья, совсем чуть-чуть, чтобы Златошторм не сошла с дороги, и прыгаю. Стопы приземляются на бортик колесницы. Меня шатает, но я стою. Надо мной синее небо, со всех сторон бушует океан: оглушительный грохот поднимается от ступней к костям черепа. Держу посох, как копьё.

Отклоняюсь и напрягаю поясницу, целясь в Арлин.

И делаю бросок.

Оружие описывает в воздухе идеальную дугу, металл в свете солнца ослепительно сверкает. Посох проходит прямиком сквозь пространство между повозкой Арлин и её мариленем, упираясь в дышло колесницы. Арлин врезается в него. Марилень кричит. Они слетают с дороги.

Я хватаю один из флагов и разворачиваю колесницу, мчась по проспекту обратно к арене. К финишу.

Другие возницы устремляются к воротам в то же время. Один из мариленей падает, увлекая за собой пристёгнутую к нему повозку.

С места происшествия доносятся крики.

Я проношусь мимо упавшего участника – Озцивита Саши. Чёрная копна волос выглядывает из-под разбитой колесницы… из-под загоревшейся колесницы.

Ничем не могу ему помочь. Небеса смыкаются у меня за спиной, и я залетаю обратно на арену. Златошторм берёт влево от трассы, разделённой хребтом. Краем глаза вижу цветовые пятна, которые то вспыхивают, то гаснут. Дориан.

Он догоняет, но я по-прежнему чуть впереди.

Вот-вот выиграю первый тур гонки славы. Я всё ближе к главной победе. К тому, чтобы обеспечить маме с Лирией безопасность.

Эта мысль меня подгоняет…

Что-то ударяется о мою колесницу.

Дориан таранит мою повозку своей. И из-под колёс летят искры.

Руки вздрагивают, пытаясь ухватиться, пальцы сжимаются вокруг флага. Поднявшаяся сторона колесницы зажимает мне ладони. Я корчусь от боли, но подтягиваюсь, ветер хлещет по свесившимся ногам. Замешкайся я хоть на секунду, марилень позади нас растоптал бы меня.

– Что творишь? – кричу я, в голосе ужас. – Ты меня убьёшь!

Дориан отрывает взгляд от колёс моей повозки, и наши глаза встречаются.

– Всё ещё боишься гонки славы? – кричит он и в последний момент сворачивает, чтобы не столкнуться со мной. Дориан подрезает Златошторм и мчится вперёд.

Златошторм заносит.

И мы вдруг мчимся не в том направлении. Колесница стонет под нажимом. Песок попадает в глаза. Пробую потереть их, но попытки тщетны. Глаза горят, крупинки впиваются в мембрану остриями ножей. Трибуны ревут, слышу топот ног по камню, шлепки ладоней по балюстрадам. Так крепко сжимаю поводья, отчаянно пытаясь направить Златошторм в нужную сторону, что кровообращение в руках замедляется до эха, пульс гулко отдаётся в ушах.

Разделительная стенка настолько близко, что Златошторм задевает её рогами. Одно неверное движение, и колесница загорится.

Затем воздух раскалывает скрежет колёс о хребет.

Слева от меня вспыхивает тепло, искры обжигают тыльную сторону ладони. Мне инстинктивно хочется отдёрнуть руки, но я терплю.

Одна за другой колесницы проносятся мимо.

Отодвигаюсь на достаточное расстояние, чтобы не обжечься о хребет (образ загоревшейся повозки Озцивита Саши всё ещё стоит перед глазами), и предоставляю Златошторм свободу действий.

Мощным рывком марилениха преодолевает силу притяжения. Распадающаяся колесница мчится, грохоча колёсами, искры летят во все стороны.

Ветер завывает в ушах. Сердце быстро качает кровь.

Я подгоняю Златошторм.

Одна за другой повозки пересекают финишную черту. Первое место ушло, как и второе и последующие. Серебряная повязка Дориана поблёскивает, он останавливает колесницу и поворачивается лицом к трассе.

Последнее, что проносится в голове: «Ненавижу тебя».

Надёжно наматываю флаг на пальцы, и по моему сигналу Златошторм скачет вперёд, огибая впереди идущую колесницу.

Лазер финишной черты меняет цвет с красного на зелёный в пятый раз.

И наконец, будто кто-то увеличил громкость до предела, я слышу одобрительные возгласы и крики арены.

Глава 15

«Прийти пятой лучше, чем выбыть. Прийти пятой лучше, чем выбыть. Впереди ещё две гонки», – убеждаю я себя.

Но меня трясёт. Я должна стоять на вершине, быть первой, кто пересёк финишную черту. Я хотела доказать, что пришла побеждать. А не просто поучаствовать в кровавой игре на удачу.

Но толпа приветствует Дориана Акаяна. Серебряные и золотые салюты распускаются в небесах для него.

Замечаю Дориана, вернувшись в зал возниц. Он холодно отводит взгляд, словно не узнаёт меня, словно не пытался меня подбить. Я не в силах сдержаться. Проталкиваюсь мимо подсобчих, которые возятся с мариленями, пытаясь распутать привязи, и хромаю к нему.

Понятия не имею, что собираюсь сказать.

Но он пытался меня убить. Дважды. Сказать что-нибудь просто необходимо.