Чудовища, рожденные и созданные

«Глупо полагаться на парня, который пытался тебя убить».

Аквапырь приземляется на улице рядом со мной. Чёрные глаза буравят меня. Кричит, широко расправляя кожистые крылья и щёлкая щипцами, и прыгает.

«Быть съеденной заживо больно?»

Одно мгновение рептилия в воздухе, в нескольких сантиметрах от моего лица. В следующее надо мной нависает тень, в ушах ревёт ветер, и половины тела аквапыря как не бывало. Туловище падает к моим ногам, холодная чёрная кровь сливается с моей.

Наблюдаю за происходящим из-под полуприкрытых век.

Златошторм приземляется на задние лапы, выдирая когтями кусок плоти амфибии, которую держит во рту. Поворачивается на меня посмотреть. Клыки перепачканы в крови рептилии.

Из моей груди вырывается всхлип.

Златошторм раскидывает и отшвыривает аквапырей рядом со мной когтистыми лапами. Выцепляет их из воздуха. Окружившие меня амфибии начинают отступать. Появляется просвет. Марилениха встаёт надо мной. Грозно рычит на аквапырей. В ответ те шумно разлетаются, шипя на неё.

Златошторм смотрит мне в глаза. Затем наклоняется. Я стону от боли. Но дотягиваюсь. Вытаскиваю штырь из её приспособы. Она ревёт, воротниковый плавник расправляется и стреляет в тварей ядовитыми шипами.

Аквапыри падают с неба надо мной, словно дождь.

Глава 22

Резко просыпаюсь от яркого света, льющегося на меня сверху. На мгновение всё, что слышу, – бессвязные крики. Не чувствую ничего, кроме абсолютного ужаса. Я на поле боя, окружена. Кулак сжимается на колючей белой ткани, которой меня накрыли. Хмурюсь и натягиваю простыню повыше.

В воздухе стоит резкий запах дезинфицирующего средства. Поднимаю голову.

В фокусе оказывается белая комната. Больше углов. Больше резкости. Стена над моей кроватью – широкое окно с двойным стеклянным экраном.

У изножья ждёт женщина, одетая в серебристо-зелёное. Она улыбается.

– О, замечательно, ты проснулась. – Голос нейтрален, не вежлив, но и не враждебен. Хотя с лица не сходит улыбка, незнакомка пристально меня изучает. Словно я подопытный кролик. Смотрю на неё в ответ: у неё странно худощавое телосложение, ему чего-то недостаёт. Глаза с тяжёлыми веками на каком-то нечеловеческом лице. Я мало что знаю про врачей и медсестёр; ни разу не бывала в…

– Где я? – спрашиваю, оглядываясь по сторонам. Комната такая светлая: прилипни к стене песчинка, она бы бросалась в глаза. Впервые вижу настолько чистое место.

– В больнице, конечно, – отвечает женщина.

Сердце начинает биться так громко, что слышу, как звук отскакивает от стен эхом.

– Как давно я здесь? Всё в порядке? Где мои родители? Сестра? – Меня наполняет ужас. Я пропустила гонку славы?

– Твоим родственникам сообщили. – Женщина проверяет время по водяным часам. – Тебя принесли час назад.

– А?

– Теперь ты в абсолютном порядке, не считая небольшого дискомфорта в груди на несколько часов. – Она меня чуть ли не отчитывает. – А ведь сломала три ребра и проколола лёгкое.

Сосредоточенно ищу очаг боли. Кожу местами покалывает, но ни одна часть тела не ноет. Синяки сошли. Прижимаю подбородок к груди: никаких царапин.

– Как такое возможно? Вы сказали, я здесь всего час.

– В каком смысле? – У неё такой тон, словно я спросила, состоит ли океан из воды.

Осторожно провожу рукой по середине груди. Рёбра были сломаны. Бок проткнут. Аквапырь укусил меня за ногу. Нет никаких сомнений в том, что это случилось. Меня сейчас не должно быть в живых. Так неужели я всё выдумала?

И даже до бойни тело было в недельных увечьях.

– Не понимаю, как могла поправиться за час. – Чувствую себя энергичной и странным образом обновлённой.

Волосы справа коротко подстрижены, под стать левой стороне, которую обкорнал аквапырь.

– Ну так ведь мы поместили тебя в лераковину.

– Лераковину?

– Землевластитель решила сделать исключение. – Слышу я вместо объяснения. Женщина не перестаёт улыбаться. Даже когда она, записав что-то, поворачивается, чтобы положить планшет, улыбка не сходит с лица. Это удивляет больше всего. – Почему бы тебе не собраться? – Женщина указывает на одежду, сложенную аккуратной стопкой. – Я тебя провожу. Землевластитель просила привести тебя, когда встанешь на ноги.

Замечаю зеркало, висящее напротив кровати, и внимательно рассматриваю своё лицо.

Татуировка наполовину исчезла. Совсем как у Эмрика. Прикасаюсь к оставшимся чёрным чешуйкам, проводя по ним пальцами. От тоски опускаются плечи, и я отворачиваюсь от отражения.

Материал чёрных штанов и белой рубашки жёсткий: для охоты, пожалуй, не годится. Но всё лучше, чем разодранное платье, бесцеремонно брошенное рядом с новыми вещами. Тем не менее я его забираю.