Чудовища, рожденные и созданные

Вздрагиваю, поворачиваясь на пятках. Крейн тянется ко мне, пытаясь схватить за руку, но я в итоге встаю посреди оживлённого движения. Вокруг поднимается сердитый ропот. Спешно пячусь, бормоча извинения. Попытка держаться ниже травы провалилась. Остаётся надеяться, что народ слишком удручён, чтобы узнать меня.

Хуже того: те двое уже растворились во тьме.

Крейн отводит меня в угол.

– Ты в своём уме?

– Что затевается на арене?

– Не знаю, Корал. – Крейн звучит одновременно несчастной и сердитой. Прошлой ночью она сказала, что больше не хочет здесь бывать. Отречься от мятежников – задача не из лёгких.

Они приходят за тобой. Утаскивают тебя. Затыкают тебе рот.

И тем не менее Крейн рискует ради меня. Хорошенькая выйдет благодарность, если по моей вине нас поймают.

Так что помалкиваю, когда двигаемся дальше, ныряя в толпу и выныривая из неё. Но слова тех двоих не идут у меня из головы. Что может произойти на арене, где правит Землевластитель?

К тому моменту, когда узкий, похожий на змею переулок заканчивается у, по всей видимости, дальней стороны Террафорта, я совсем выдохлась.

Даю себе время собраться, прежде чем завернуть за угол. Никогда раньше не видела жилище Горькоцветы изнутри. Как и Крейн. Но она как-то рассказывала нам, как его найти, «на всякий пожарный». Это определённо тот случай.

Горькоцвета сидит за дверью на маленькой квадратной площадке, освещённой огарком свечи.

– Симпатичное местечко, Цвета, – говорит Крейн.

Для человека её возраста взгляд, когда она видит меня, способен разломить землю надвое. Но моё сердце бешено колотится не поэтому. В тусклом свете она похожа на разложившийся труп, выловленный из воды.

– Что ты здесь делаешь?

– Цвета, – вмешивается Крейн. – Да ладно тебе.

– Нет, наши законы такие же настоящие, как правила земельщиков на поверхности. Чёрный список есть чёрный список. Никаких исключений. – Ладони Горькоцветы крепче сжимают чашку, почерневшие пальцы впиваются в ручку.

– Гонка завтра, – говорю я, проглатывая страх. – Мне нужна колесница.

– Тебе не выиграть турнир, девочка. – Складки на коже старухи становятся глубже, словно её разрезали по этим линиям. – Слышала, забрали твоего брата. Лучше беги, а не то тебя тоже схватят. – В голосе отчётливо слышится страдание.

– Я не брошу брата в тюрьме. Не позволю, чтобы сестра очнулась только затем, чтобы продолжить кашлять и умирать. И не допущу, чтобы родители мучились из-за ошибок других. – Горькоцвета пристально смотрит на меня при этих словах. Она достаточна стара, чтобы знать, сколько раз «Ковчег свободы» пытался объединиться. Должно быть, видела своими глазами, к чему это приводило. Судя по всему, Горькоцвета вовсе не сердится, а… боится. Меня? За меня? – Я собираюсь выиграть завтрашнее соревнование, и мне нужна колесница. Можешь выставить меня отсюда силой, но я буду вопить всю дорогу. Раз уж мне по плечу принять участие в гонке славы и потрясти основы Террафорта так, что земельщики высыпают наружу, как муравьи, убегающие от воды, представь, как встряхну это место, если не поможешь. Терять мне, Цвета, больше нечего.

Лицо старухи мрачнеет. Не любит, когда ей угрожают, но у меня мало времени.

– Думаю, тебе лучше уйти.

Ничего не говорю, и тогда она встаёт. Наверное, чтобы наорать на меня. Вместо этого Горькоцвета свистит. К нам спешат двое. Старуха щёлкает пальцами, и меня хватают за руки.

Крейн кричит.

– Ты сейчас шутишь?

Вырываюсь без труда, мои рефлексы намного быстрее, чем у любого, кто вырос в этих подворотнях. Не успевают моргнуть и глазом, как я перемещаюсь из начала переулка в конец, где меня не достать. Если, конечно, не хотят сломать стул Горькоцветы.

Поднимаю ножи, которые вытащила у них из-за поясов. На меня таращатся, будто я взбесившийся марилень. Не прерывая зрительного контакта, говорю:

– Я здесь не для драки. Без колесницы мне никак не принять участие в завтрашней гонке. Когда выиграю, – смотрю на Горькоцвету и вижу боковым зрением, как Крейн качает головой, словно заранее знает, что я собираюсь сказать, – поделюсь с тобой выручкой. – Старуха усмехается. – Ты всегда помогала мне. Я тебе доверяю. И знаю: ты искренне заботишься о наших. Деньги, которые я предлагаю, способны исправить жизни многих. Ты, как никто другой, знаешь, насколько опасны эгоистичные лидеры. Ты видела, к чему привели необдуманные действия бунтарей прошлой ночью. Прими золото, которое я смогу достать. Помоги мне его выиграть.

Затем смотрю на двух других и выпускаю ножи из рук. Оружие звякает о землю.

Мы с Крейн обмениваемся взглядами. Знаю: она тоже ждёт, затаив дыхание.

Наконец Горькоцвета произносит:

– Тебе придётся обновить днище. Пожалуй, у меня в закромах найдётся несколько листов.

В лавке слишком тесно, но нельзя, чтобы кто-нибудь увидел, как я тащу колесницу к дому Крейн, так что тут без вариантов.

Нужно хорошенько пораскинуть мозгами. Никогда раньше не собирала повозку. Это просто не входило в список жизненно важных навыков, которые было необходимо освоить. Но много раз чинила крышу конюшни.