Чудовища, рожденные и созданные

– Не вмешивайся, – говорит Крейн резко. – А ты, – она поворачивается к Соломону, – пускай Дориан проиграл, но сделал это с честью. Выложился на все сто. Даже больше тебя, впадающего в ярость, словно полубезумный аквапырь. Неужели у тебя нет ни капли достоинства?

Мир застывает в моменте. Он тянется слишком долго.

– Вам пора уходить, сэр, – замечает один из офицеров. Приподнимает бровь, вздёрнув подбородок, одна рука на пистолете. Каждый понимает, что это значит: охране всё равно, кто такой Соломон, поскольку приказ исходит от Землевластителя.

Соломон смотрит на Дориана, уголок рта которого едва заметно приподнимается. Очевидно, он тоже сделал выбор.

Но когда Соломон уходит, я чувствую, что прилив отступил только затем, чтобы вскоре захлестнуть всю землю.

Крейн поворачивается ко мне.

– Выглядишь так, словно одной ногой в погребальной лодке. Давай уведём тебя отсюда. – Обнимает меня рукой. Я шиплю от боли. Её извинение – последнее, что слышу, прежде чем ноги окончательно подкашиваются и я падаю в обморок.

Прихожу в себя в знакомой белой палате больницы земельщиков.

Интересно, меня пытались остановить на входе из-за металлической брошки на воротнике?

Прозрачная жидкость капает в трубку, прикреплённую к предплечью. Щёки тёплые, но гладкие. Ничего не болит. Само собой. Мне не позволят заявиться в ложу Землевластителя, волоча половину тела по полу.

Потому что я победила.

Ловлю себя на том, что лихорадочно шепчу слова благодарности океану.

– Проснулась, – раздаётся голос медсестры над головой. Снова эта жутковатая улыбка. – Поздравляю!

Что ж, вот и подтверждение: я действительно победила.

– Могу увидеть родителей? – спрашиваю я, пытаясь сесть. – Они здесь, в больнице.

– О, милая, время ещё будет. Нужно подготовить тебя к церемонии коронации. – Несмотря на энтузиазм, с которым она это произносит, улыбка остаётся такой же натянутой. Медсестра быстро проверяет мои показатели, а затем выходит, чтобы я оделась: в новый комплект из чёрных брюк и белой рубашки. Неизменность наряда почти начинает казаться мне шуткой.

Сразу за дверью меня встречают двое вооружённых офицеров. За всю дорогу от больницы по туннелям Террафорта до зала возниц нам никто не встречается. Люди ждут церемонии коронации: кто внутри арены, кто уже празднуя на проспекте.

Только офицеры начинают подниматься по лестнице, как в коридоре раздаётся чей-то крик.

– Не верю своим глазам! Чемпионка!

Узнаю голос Крейн, узнаю её лицо – под искусно нанесённым макияжем, – когда та бежит ко мне. Однако подруга ведёт себя так, словно видит меня впервые. – Не верится, что застала вас перед самой церемонией. До чего волнительно!

– Пожалуйста, отойдите… – говорит один из сопровождающих.

Но Крейн продолжает осыпать меня комплиментами. Недоумевая, уже собираюсь сказать ей, чтобы она прекратила, когда понимаю, почему офицеры просто не пригрозили ей электрошокерами. Крейн в золотистом и белом, лицо позолочено краской, поэтому её принимают за фанатку-земельщицу с гонки славы.

– Обнимемся всего разок, – взвизгивает она, – и можете её увести! – Прежде чем кто-либо из офицеров что-нибудь произносит, Крейн стискивает меня до того сильно, что у меня трещат рёбра, и шепчет мне в волосы: – Нужно поговорить.

Понижаю голос следом.

– В чём дело?

– Ковчевников вызволили во время турнира. Эмрик тоже сбежал. Прячется у меня, но нам нельзя здесь задерживаться.

Ужас холодит кровь, мешая ухватить мысль. Эмрик спасся… он в безопасности.

Но так ли это?

А я?

Крейн отпускает меня, сияя фальшивым восторгом.

– Удачи! – добавляет она для пущего эффекта, когда офицеры наконец встают между нами и ведут меня наверх, к залу возниц.

Глава 35

Несколько минут спустя снова оказываюсь в зале возниц к началу церемонии коронации. Сердце продолжает колотиться от слов Крейн. Болтовня снаружи крутится в голове вперемешку с мыслями о брате, раненом. «Возьми себя в руки, чёрт возьми». Но чем сильнее пытаюсь совладать с волнением, тем громче слышны странные голоса.

Прямо сейчас никак нельзя впадать в панику.

Нужно собраться с силами.

На Златошторм бело-золотая лента. Хватаюсь за ткань, прикосновение шёлка успокаивает. «Думай об океане, силе волн, прыгающих флонерах, сером песке». Чешуя под лентой плотно прижимается к ладони. Рога сверкают зелёными переливами, отражая свет ламп.

«Думай об охоте».

Эта мысль в итоге заглушает все остальные. Делаю глубокий вдох и выпрямляюсь.

У ворот Дориан также ждёт с мариленем. Поскольку пришёл вторым, его поздравят перед моей коронацией. Одетый в простую чёрную рубашку, с серебряной короной на поясе, он выглядит в точности как перед гонкой.

Когда видит меня, плечи сникают. У Дориана извиняющийся вид. Из-за сцены, которую устроил его отец? Для него это нелегко… вопреки всему по-прежнему не уверена, что смогу отпустить папу.

Не понимаю, что между нами. То ли переменчивая теплота, которую испытываю к Дориану, – всего лишь симпатия, вызванная сходством наших обид. То ли корень, который зарыла глубоко внутри, снова пророс, выместив весь гнев, за который цеплялась.