Чудовище 3 (СИ)

Однако, после этого с обоими детьми начали происходить странности, которые никто объяснить не мог. Ленг, оставленный на чердаке в одиночестве, никем не убаюкиваемый, спокойно засыпал в своём старом корыте, просыпаясь только затем, чтобы напиться козьего молока из рожка. А Хар не находил покоя в колыбели на перине, заходясь от плача, хотя с ним нянчилась не одна жрица и не один жрец, он не мог заснуть ни в колыбели, ни на руках, он кричал, кричал, кричал. И отворачивался от груди кормилицы, если ему запихивали сосок в рот, он сжимал его дёснами или выплёвывал. Его с великими хлопотами удавалось кое-как накормить, но это не способствовало здоровью ребёнка и благополучному росту. Он плохо спал, совсем не то количество времени, сколько было необходимо новорожденному младенцу и жрецов обуяла тревога, что сын бога может умереть. И начались молитвы и воззвания к Ставу, чтобы он вмешался и не позволил зачахнуть своему сыну.

Став явился внезапно перед колыбелью Хара, когда тот, посиневший и ослабший, всё-таки находил откуда-то силы кричать во всю мощь своих крошечных лёгких. Став поинтересовался у жрецов, окруживших колыбель, где находится Ленг.

— На чердаке, боже. Мы его не оставили: и постель ему сделали из соломы, постелив в корыто, и козьим молоком поим досыта. Довольно демонское отродье, спит по целым дням, не то, что маленький полубог!

— Принесите-ка его сюда! — распорядился Став.

Жрецы тотчас поспешили исполнить его приказ. Каково же было их удивление, когда Став, взяв на руки демонёнка, положил его в колыбель рядом со своим сыном! Плач Хара начал постепенно смолкать и жрецы не могли поверить своим глазам и ушам.

— Их связь слишком сильна, — сделал вывод Став. — Если благоденствует один, а другой страдает, у них может произойти обмен чувствами, ощущениями. Они братья, как бы то ни было, они братья по матери, мёртвой матери, из которой они вышли! И у них должно быть всё поровну. Пусть спят в одной колыбели, питаются от одной кормилицы и заботу свою вы должны отдавать им поровну. Вы поняли меня? — обратился он к жрецам.

— Мы поняли, господи! — ответили те.

К тому времени Самарг уже являлся верховным жрецом храма Става и на него свалилось колоссальное бремя обязанностей, но, тем не менее, он не забывал лично заботится о сыне своего божества и о другом ребёнке, которого его бог порекомендовал так же взять под опеку.

— Детьми должны заниматься не только очень ответственные люди, — рассудил он, — но и с добрым сердцем, которые могли бы хоть сносно обращаться с этим ребёнком Свири. Нелегко это, конечно, принять ребёнка демона, но что тут поделаешь, если его существование тесно связано с сыном бога!

Братья Хар и Ленг пролежали в одной колыбели весь свой грудной возраст, а позднее спали на одной кровати. Между ними росла удивительная дружба и привязанность, хотя внешне они сильно отличались: Хар становился всё более похожим на своего божественного отца — у него были такие же каштановые волосы и большие синие глаза и прекрасная улыбка, а кожа Ленга была по-прежнему красна, как и волосы, более того, где-то к году некоторые части его тела начали покрываться красноватым пухом.

Самарг на самом деле приставил к мальчикам воспитателей, которые не обижали сына демона, да его и не за что было обижать: он рос тихим и послушным и, порою, его братец больше шалил и перечил своим нянькам. Но чаще дети просто мирно играли и не только между собой.

Братьев не ограждали от внешнего мира и с малых лет они уже играли во дворе жреческого дома с другими детьми из жреческих семей.

А к пяти годам они вместе со своими ровесниками были отправлены в школу при храме, где детей обучали не только азбуке и примитивной математике, но упор также делался на религию, заучивание наизусть молитв, текстов гимнов, изучалась история устройства мира Великой Тыквы и богов.

На первом же уроке жрец поведал своим малолетним ученикам о происхождении мира Великой Тыквы и о том, что мир поделён злом и добром.