Чудовище 4 (СИ)

Ялли, угрюмая и безмолвная, сидела за столом и чистила ножом апельсин, срезая оранжевые душистые корочки. Она злилась на Эльгу за то, что та всё-таки втянула её в эту нелепую игру и навязала ей мужчину, заставив, к тому же, из-за него взять деньги из казны.

Когда молодой человек вошёл в её спальню, она даже не подняла на него глаз, оставаясь в плену мрачных мыслей.

— Приветствую тебя, моя жёнушка! — вдруг услышала она его громкий весёлый голос и подняла на него удивлённые глаза. Он широко улыбался и смотрел на неё дерзкими, как у кота, глазами. Затем с вальяжной развязанностью начал к ней приближаться.

Его одели в наряды из зелёного шёлка, расшитыми сверкающими нитями бисером, он был в них ещё красивее, но Ялли всё ещё не грела душу его яркая внешность. Княгиня только ощутила раздражение от его бесцеремонности. Она явно ему не подходила, он играл роль, пытаясь выдавать себя за самодостаточного и агрессивного самца, будучи полной противоположностью такового. ” — Надо будет составить новый свод правил домостроя, — подумала Ялли. — А именно: купленный женщиной мужчина не должен заговаривать с ней до тех пор, пока она не соизволит с ним заговорить. И пусть не смеет поднимать глаз. Глаза — опущены, руки скромно сложены, движения медленные, выжидающие. Так надо написать.»

Но вслух этого она не произнесла, только раздражённо поморщилась.

— Я смотрю, ты весьма доволен всем происходящим, — промолвила она.

— А как же! — бойко ответил Анедог. — Вчера — жалкий пастух, коровам хвосты крутил, а сегодня — муж самой княгини!

— Ты преувеличиваешь, — с холодной надменностью ответила Ялли. — Я купила тебя, чтобы ты стал моим любовником, а не мужем. Если ты заметил, я не проводила с тобой свадебных обрядов в храме.

— Ничего, я думаю, это можно поправить! — Анедог приблизился к столу, за которым сидела Ялли, взял из вазы яблоко и шумно надкусил его. — Ты влюбишься в меня и захочешь сделать своим мужем!

Ялли окинула его с ног до головы насмешливым взглядом:

— Неужто ты метишь в князья?

— А почему бы и нет? Чем я не князь? — он гордо выпрямился, выпятил грудь вперёд и игриво подмигнул княгине.

Это начало Ялли забавлять. Она чуть улыбнулась.

— Если я и сделаю кого-нибудь своим мужем, то только после того, как законы Шабоны будут полностью изменены. Только женщины будут иметь право владеть собственностью и управлять ею. Если княгиня возьмёт себе настоящего мужа или много мужей, ни один из них не сможет претендовать на то, чтобы отобрать у неё власть и править вместо неё. Я перестрою даже законы храмов — там будут совершать брачные обряды, сочетая женщину более, чем с одним мужем.

— А что, мне это даже нравится! — Анедог смачно пережёвывал яблоко.

Ялли удивлённо приподняла брови:

— И что же тебе в тут нравится?

— Нууу, твоя сестрица Эльга, договариваясь с моими родителями о том, что меня возьмут в княжеский дом, много объяснила. Мужчина, будучи мужем богатой женщины, живёт припеваючи! Богатая жёнушка кормит его самыми лучшими блюдами, поит дорогим вином, одевает в лучшие одежды, даёт деньжат на развлечения, зрелища, в её доме можно спать на широкой постели, проживать в роскошной обстановке. Кто об этом не мечтает?

Глаза Ялли снова стали насмешливо-ядовитыми:

— Но тут может случиться некоторое неудобство. Что если бы тебя купила не я, а мерзкая толстая старуха, от которой бы воняло всеми дурными запахами и на лице её повсюду торчали бы огромные чёрные бородавки?

Анедог ухмыльнулся, покривив рот:

— Ну и что?

Ялли не поверила своим ушам. Он так шутит?! Ему было всё равно, с какой женщиной быть — с ней, юной, красивой, желанной для многих мужчин или с уродливой старухой?

— Что значит — «ну и что»? — переспросила она. — Разве у тебя нет глаз и ты не различаешь прекрасное от безобразного?

— Конечно, отличаю! — он дёрнул плечом. — И, конечно, мне приятнее, что меня взяла в мужья красавица, а не старая жаба! — он бросил на стол огрызок от яблока и, приблизился к Ялли почти вплотную, давая понять, что готов выполнять все её желания. Княгиня же не изменила позы, также продолжая сидеть на стуле и чистить апельсин, срезая с него маленькие кусочки пористой кожицы, давая понять, что всё ещё не готова отдаться мужчине, явившемуся в её спальную.

— А если бы это было всё-таки старая жаба? Ты мог бы её ласкать, целовать, входить в неё только потому, что она бы дарила тебе подарки и дала бы богатое содержание?

— Конечно! — просто ответил Анедог.

Раздражение в Ялли начал сменять настоящий гнев. Она пыталась понять: осознавал ли этот смазливый мужчина, что он оскорблял её, признаваясь, что он мог бы ублажать уродливую старуху наравне с ней, первой красавицей Фаранаки, только за хорошую еду, наряды и роскошь? Впервые Ялли ощутила, что её красота была не вознесена до небес, а растоптана. И это явно не будоражило в ней вожделения к Анедогу.