Чудовище

Она не допустит, чтобы они закончили свою жизнь здесь.

Петли дверей протестующе заскрипели. Оба споткнулись о порог, из-за чего Торн пришлось удержать Джека на ногах.

Комната оказалась темной, маленькой и совершенно пустой. Когда-то она служила местом для слуг, где те оставляли уличную одежду и обувь на настенных крючках.

– Пройдем дальше, – сказала Торн, всхлипнув, понимая, что Джек больше не слушает. Она хорошенько встряхнула друга, и он медленно моргнул, глядя на нее. – Не спи.

– Не сплю. Разве я могу уснуть под твои рыдания? – прохрипел он.

– Хорошо.

Глотая слезы, Торн медленно переставляла ноги и, шмыгая носом, наконец переступила порог в противоположной от входа стене. По ту сторону встречал такой же темный коридор. На полу лежал толстый слой пыли, и, если не считать нескольких пустых канделябров, развешанных вдоль каменных стен, коридор тоже оказался пуст.

Торн подождала минутку, прислушиваясь. Затем еще две. И три.

Ничего.

Когда стало ясно, что поблизости никого нет – а если даже есть, то они были тихими, как мышки, – Торн подтянула Джека за подмышки чуть повыше и пошла по коридору.

Спустя минуту медленной и затрудненной ходьбы девушка открыла первую попавшуюся дверь и, задержав дыхание, убедилась, что по ту сторону никого нет.

В комнате располагались камин и сваленные остатки поломанной мебели.

Вздох облегчения слетел с губ девушки.

Дерево. Камин. Мы сможем согреться.

– Хорошие новости, Джек. Мы пока не умрем, – сказала Торн, заставляя голос звучать намного бодрее, чем она себя чувствовала. Девушка вытерла щеку о правое плечо. – Ну-ка, давай посадим тебя перед камином.

В комнате было не так пыльно, как в коридоре. С некоторым усилием Торн вытерла пыль и осторожно усадила Джека перед камином. В нем было полно сажи, но в остальном пусто. Она принялась за работу, отрывая треснувшие ножки стула и собирая остатки книжных полок, разбросанных по полу. Движения казались неуклюжими и медленными.

Несмотря на преобладающую усталость, Торн задумалась о том, что же здесь произошло. Она чуть не закричала от боли, когда споткнулась о больную ногу и рухнула на колени. Но, стараясь игнорировать неприятные ощущения, она заставила себя подняться и подбросить дров в камин.

Торн рухнула рядом с Джеком. Дрожащими руками она порылась в сумке в поисках розжига, обратившись с благодарной молитвой к богам за водонепроницаемую сумку.

Развести огонь удалось спустя несколько попыток. Она подбросила дров и добавила к ним обрывки бумаги из разорванных книг, разбросанных по полу. Практично, но сжигание книг пришлось ей не по душе.

Теперь пламя было высоким, ярким и теплым, и все же ей почему-то стало холоднее, чем раньше. Как-то неправильно. Торн медленно моргнула, глядя на Джека. Его губы все еще оставались синими, с них срывалось хрипящее дыхание.

Она покачнулась, пытаясь понять, что не так, и уставилась на шнурки в верхней части рубашки Джека.

Одежда. Мокрая одежда.

– Наша одежда, – прошептала Торн. – Мы должны ее снять.

Казалось, что снять ее будет невозможно: Торн чувствовала себя неповоротливой и промокшей, но она толкнула Джека в плечо, сначала мягко, а потом сильнее. Он тихо застонал.

– Джек, – выдохнула она. – Пожалуйста. Нам нужно раздеться. Я не… я не думаю, что смогу справиться и с тобой тоже.

На одно долгое мгновение показалось, что Джек вот-вот снова погрузится в холодный, опасный сон, но затем он перекатился на бок и с огромным усилием сел.

– Я чувствую себя… ужасно, – прохрипел он, дрожа так же сильно, как и она.

Торн не смогла удержаться от смеха, хотя он больше походил на истерику.

Она медленно стянула с себя рубашку, оставшись в одном нижнем белье.

– Словом «ужасно» это даже не опишешь. Но, по крайней мере…

– По крайней мере, хуже точно не станет?

Они оба обменялись многозначительными взглядами. Потому что хуже стать могло. Точно могло. Но сейчас у них были огонь и укрытие, и их никто не преследовал.

Она помогла Джеку снять штаны, а затем неуклюже вытащила плащи и меха из их рюкзаков. Торн стянула с себя нижнее белье и положила мех как можно ближе к огню. Джек забрался под него и поплотнее укрылся. Он приподнял край, и обнаженная Торн забралась в объятья друга. Она набросила на них плащи и поудобнее устроилась в его руках, хотя, по ощущениям, ей пришлось обнимать глыбу льда.

Но они живы, и только это имело значение.

Все остальное неважно.

Ей удалось не засыпать до тех пор, пока Джек не перестал дрожать и ее тело не начало расслабляться, согреваясь. Она хотела бодрствовать, нести первую вахту, чтобы Джек мог восстановить силы. Торн хотела следить за его состоянием и разбудить в случае, если его дыхание слишком замедлится, но веки отяжелели и их невозможно было удержать. Она знала, что засыпать в такой холод опасно, не говоря уже о том, что в замке мог кто-то жить.

Но в ней не осталось сил на беспокойство.

Торн закрыла глаза.

Глава семнадцатая

Торн

Просыпайся, соня.